Уоррен Мерфи - Заговор на Нуич-стрит

У Чиуна по этому поводу было иное мнение, и после случая в мотеле он неделю не разговаривал с Римо. Римо был единственным человеком, которому было не все равно, разговаривает с ним Чиун или нет.

Телевизор был установлен и переключен на канал с «мыльными операми». Через полчаса должен был начаться «Лоуренс Уолтерс», а после него – «Пока Земля вертится» и «Возвращение в Друри-виллидж.» На упражнения оставалось тридцать минут. Чиун заставил Римо заняться падением с одновременным продвижением вперед – одним из основополагающих приемов. Чиун утверждал, что такому падению нужно переучиваться всякий раз, когда улучшаются навыки обучаемого. Римо находил это утверждение абсурдным, пока не понял, что на вид простой акт падения и одновременного продвижения вперед имеет много различий и тонких вариаций.

Затем Римо принялся за упражнения для рук, торса, шеи, бедер, ног и закончил дыхательными упражнениями, которыми он занимался ежедневно в течение последних лет, с того самого времени, когда зажили ожоги на запястьях, лодыжках и на лбу, полученные на электрическом стуле. С тех пор Римо, который до этого звался Римо Уильямс, который был когда-то жив, у которого было другое лицо, который был полицейским, неожиданно приговоренным к смертной казни за преступление, которого он не совершал, к электрическому стулу, на который уже шестьдесят лет до этого не сажали полицейского, да и вообще поговаривали об отмене смертной казни, – с тех пор Римо каждый день выполнял дыхательные упражнения.

При этом он дышал так, как мало кто на свете: напрягая до боли легкие, растягивал их до предела, с каждым днем – все больше и больше, приучая кровеносную систему с каждым разом все более эффективно воспринимать все меньшее количество кислорода, соответственно перестраивая нервную систему.

Он был весь в поту, когда закончил. Приняв душ, Римо облачился в серый двубортный костюм и рубашку с галстуком в полоску, но, припомнив, как выглядели Бладнер и его люди, снял галстук.

– Чиун, я пошел на съезд. Что у вас сегодня на ленч?

– «Дон Даниш», – ухмыльнулся Чиун.

– Перестань издеваться!

– «Дон Даниш», – повторил, хихикая, Чиун. – Как можно есть пищу с таким названием?

– Чиун, я разобью телевизор! Я не шучу. Так чем ты меня будешь сегодня кормить?

– Рис, вода и три унции сырой рыбы, но не трески, она слишком жирная. Не смей есть чешую.

– Какого черта я стану есть богом проклятую чешую?

– Всякий, кто готов съесть «Дон Даниш», сожрет и рыбью чешую, – ответил Чиун. – Хе-хе!

– Хе-хе! Хорошо бы, чтобы перестали показывать «Пока Земля вертится»!

В зале Римо появился заблаговременно. На церемонию отбытия обычно собиралось мало народу – несколько делегатов с женами, действующий президент профсоюза со своими сотрудниками. Перед началом совершалась служба для верующих – иудаистов, протестантов и католиков. Никто из священнослужителей особенно не распространялся о Господе: речь в проповедях в основном шла о профсоюзном движении и сексе, о профсоюзном движении и социальном развитии, о профсоюзном движении и благотворительности.

Римо поговорил с делегатами, но никто ничего не слышал о новом здании на окраине Чикаго. Римо спросили, как идут дела в Нью-Йорке.

– Отлично, – отвечал Римо.

– Как поживает Эйб?

– Хорошо. Он отличный парень.

– Ага, отличный. А как Тони и Пол?

– Великолепно. Они сегодня будут здесь.

– Билли Донеску?

– У него все в порядке, но он не приехал.

– Я знаю, что он не приехал, – отвечал коллега-делегат, – он умер пять лет назад. А ты кто такой, черт тебя побери? Ведь ты не водитель!

– Не приставайте ко мне с этой чепухой, я водитель в душе, – ответил Римо.

Делегат обратился к начальнику охраны. Тот призвал на помощь двух охранников. Эти двое позвали еще пятерых, и Римо повели к выходу, но там произошло нечто непонятное: охранники попадали с болезненными повреждениями в паху, у начальника охраны оказалась сломанной ключица, их помощники-делегаты недосчитались нескольких зубов. Насвистывая, Римо направился обратно в зал.

– Настоящий парень, – сказал делегат. – Настоящий, хотя с виду и не скажешь. Эйб на этот раз нашел себе настоящего парня.

Слухи об этом – а действительно важные слухи и новости среди водителей расходятся моментально – дошли и до Эйба-Ломика Бладнера, который в это время готовился к важному вечернему заседанию на съезде. Новость принес делегат из Луизианы – рыжеволосый, ширококостный, с сильным акцентом. Время от времени Бладнер оказывал ему небольшие услуги.