Джон Кейз - Синдром

– Я смотрю, ты уже познакомился с Рутгером и Хайнцем, – заметил Опдаал, поднимаясь из-за стола, чтобы поприветствовать Макбрайда, которого грубо втолкнули в кабинет. – Присаживайся.

Один из телохранителей толкнул Лью в кресло у письменного стола Опдаала, а другой швырнул коробку с карнизом на диван.

– Gesetzt ihm in eine Zwangsjacke [60] [60] В смирительную рубашку его (нем.). , – приказал Опдаал и, когда один из охранников удалился, перешел на английский. – Это для твоей же собственной безопасности.

– Пошел ты! – плюнул Макбрайд и сразу пожалел об этом, так как второй телохранитель с силой хлопнул его по ушам. Опдаал засмеялся: «Ой-ой-ой!» Льюис опять попытался вскочить с кресла и тут же опустился, когда в основание его черепа ткнулся холодный ствол.

Очень скоро вернулся громила со смирительной рубашкой, и при виде его Макбрайд вжался в кресло – когда на тебя направлено дуло «зиг-зауэра», выбирать не приходится. Второй охранник рывком поставил пленника на ноги и натянул ему на руки рубашку. Льюис набрал полную грудь воздуха, когда телохранитель попросил его скрестить руки на груди и щелкнул застежкой на талии. Успешно справившись с этой задачей, здоровяк небрежно толкнул узника в кресло и устремил на босса преданный взгляд, ожидая дальнейших приказаний.

– Ich nehme es von hier [61] [61] Теперь я справлюсь сам (нем.). , – проговорил хирург и, точно смахивая со стола крошки, жестом приказал охране удалиться.

Оставшись с Макбрайдом один на один, он обогнул стол, облокотился на край и скрестил на груди руки:

– Как я тебе однажды уже сказал, ты очень храбрый человек, Джеффри Дюран.

– Дюран мертв! – отрезал Льюис.

Директор улыбнулся.

– Вот и я о том же.

Взяв со стола пачку сигарет «Ротманс», он зажег одну, неторопливо затянулся, пустив пленнику в лицо струйку дыма, и продолжил:

– Ты меня возненавидишь, но я тебе все-таки скажу: я нисколько не сомневался, что ты направишься именно сюда. – Хирург помедлил. – У секретаря в приемной лежит твоя фотография.

Лью ничего не ответил. Только молча поерзал в кресле: как же он ненавидел этого человека!

Опдаал покачал головой, изображая, будто находится в замешательстве.

– О чем ты думал? Рассчитывал застать меня врасплох? Не смеши: я собрал на тебя досье в фут толщиной. В самом прямом смысле слова. Так что вряд ли ты мог меня чем-нибудь удивить – разве что пуститься в пляс. – Он усмехнулся и стряхнул пепел.

Все внутри закипало при виде этого самодовольного индюка – впрочем, пока Макбрайду удавалось сохранять хотя бы внешнее хладнокровие.

Хирург возвел глаза к потолку:

– Итак, что будем делать? – И, переведя взгляд на Льюиса, добавил: – Принимаю предложения.

– Прекрасно. Тогда избавь меня от своего присутствия! – прошипел тот.

Опдаал громко рассмеялся, выражая явное одобрение смелости пленника, и погрозил пальцем:

– Ты весельчак. Только бравада теперь не поможет. Впрочем, тебе уже ничто не поможет, поэтому, ладно уж, повеселись напоследок. – Норвежец замолчал и принялся внимательно рассматривать сидящего перед ним человека. Затем, кивнув в сторону заброшенной в дальний угол кабинета коробки, спросил: – И кого ты изображал? Разносчика?

Макбрайд не ответил, и хирург поджал губы с деланным благоговейным трепетом.

– Какая изобретательность!

По правде говоря, это была не беседа, а издевательство, и Льюис понимал это, как никто другой. Опдаал развлекался, играл с ним – пусть. Чем дольше он будет говорить, тем скорее Эйдриен вступит в игру. Хотя, положа руку на сердце, Лью не особенно рассчитывал на помощь полиции – скорее он надеялся, что ему удастся выбраться из смирительной рубашки.

– Не могу тебя отпустить, и ты сам знаешь почему. Хотя, наверное, с моей стороны это черная неблагодарность. – Хирург ненадолго посерьезнел. – Ты замечательно поработал с де Гроотом – и я представляю всю трудность лечебного процесса: он не такой, как остальные.

– В каком смысле? – поинтересовался Льюис.

Опдаал отмахнулся.

– Клиника – место скрытого размещения резервов, выражаясь по-военному. Какой день ни возьми – к нам поступают от десяти до пятнадцати молодых мужчин и женщин с серьезными нарушениями пищеварительной системы и наркозависимостью на той стадии, когда эти люди уже фактически стали калеками. Из этих несчастных созданий мы выбираем тех, у кого есть склонность создавать о себе неверное представление. Здесь очень помогает благотворительная работа – с нами сотрудничают опекунские службы и интернаты. Видишь ли, мы предпочитаем иметь дело с сиротами: нет лишних проблем с родственниками.