Джек Кертис - Заколдуй меня

— Ну, что дальше? — поинтересовалась она. — В здание мы проникли, но...

Паскью просунул в замок кредитную карточку, пояснив при этом:

— Адвокаты делают все, что умеют их клиенты. — С этими словами он надавил на дверь рукой, распахнул ее и пропустил Софи вперед.

В квартире было сумрачно и тихо. Занавески на окнах опущены, но не до конца — чтобы в комнаты проникал хоть какой-то свет. Воздух сырой и спертый.

Все осталось по-прежнему: пара ковриков на полу, драпировки; добавилась лишь аудиосистема. На кухне вдоль одной стены, протянувшись футов на пятнадцать, стояли холодильник и раковина и висели на разных уровнях шкафчики для посуды. Мебели в квартире почти не было. За одной ширмой стоял письменный стол, за другой — кровать.

На столе ничего не было. На кровати валялись вешалки для одежды. Паскью опустился на колени и заглянул под кровать.

— Ищешь чемоданы? — догадалась Софи.

— Их здесь нет. — Он выполз из-под кровати и снова исчез за ширмой, вытаскивая из кармана письма Зено и выкладывая их на стол, прежде чем искать в ящиках бумаги для сличения почерка. Ему попались неоплаченные счета, банковские декларации, разный ненужный хлам, стопка листков для заметок — все это он сунул в карман. Пишущей машинки он не нашел. Вернувшись в большую комнату, он не застал там Софи.

— Ты помнишь? — услышал он ее голос.

Он и помнил, и не помнил. Комната выглядела знакомой и потому невыразимо чужой. Здесь они рассаживались на полу всемером, устроившись на диванных подушках, придумывая новый мировой порядок, поддавшись наркотическому дурману, охваченные ненавистью. Они воздвигали воздушные замки и разносили их динамитом. Строили банки, бараки, парламенты, тюрьмы, судебные палаты, а потом взрывали их ко всем чертям. Иногда они спорили, но в одном оставались едины: все необходимо изменить. Значит, так оно и будет.

— Ты помнишь? — снова спросила Софи. Она вышла из ванной и направилась в кухню. — Там есть круглая панель из цветного стекла — со слонами. Мне почему-то казалось, что он розовый, с глазами-самоцветами.

— Неужели?

— Наверное, в тот момент я «улетала».

Он сходил в ванную посмотреть и нашел там серого слона в зелено-голубых джунглях. К тому времени, когда он вышел, она снова куда-то исчезла.

— Это был беспрерывный «полет», правда, Сэм? Так, по крайней мере, мне казалось. Полет и наши разговоры. Время от времени мы делали вылазки и нарушали закон. И это было прекрасно! Волновало кровь. Плевать мне на революцию. Я просто любила пошуметь. Это гораздо большее удовольствие, чем секс.

Он нашел ее за ширмой, отгораживающей спальню, — она сидела на кровати, прислонившись к стене, обхватив руками лодыжки и уткнувшись подбородком в колени. Когда он вошел, она посмотрела на него в упор и весело расхохоталась, как будто он рассмешил ее какой-то невероятно остроумной шуткой.

— Спаси меня, Сэм. У меня в голове какая-то чертова мешанина!

— Он съехал отсюда!

— Только на время, — возразил Паскью. — Но это не означает, что он не вернется.

Они выбирались на машине из города, поднимаясь навстречу гряде холмов. Дома попадались все реже; город хоть и разросся, но не настолько. У самой обочины два пони постукивали копытами, запертые в загоне.

— Что ты собираешься делать?

— Попрошу Роба Томаса звонить утром и вечером. Быть может, ему повезет.

— Если Чарли в бегах, спасается от старых долгов, он вряд ли станет подходить к телефону.

— Обычно люди отвечают на звонки. Ведь новость может оказаться и радостной.

— Или печальной, как сообщение о смерти.

Они по-прежнему ехали вверх, двигаясь по ответвлениям основных магистралей, по обе стороны дороги тянулся лес. Ветер не только не стихал, но завывал все громче.

— Впрочем, не исключено, что Чарли дожидается нас в Лонгроке.

— Думаешь, это Чарли?

— Не знаю.

— Ты ведь был совсем близко от него. Вы дрались, когда он пытался тебя убить.

— В принципе это мог быть и Чарли. Грим сбил меня с толку. К тому же мы столько лет не виделись. За этой размалеванной физиономией мог скрываться кто угодно, но вот...

— Тебе показалась знакомой какая-то деталь?

Паскью какое-то время силился вспомнить свои ощущения, потом пожал плечами.

— Пожалуй, нет.

— Чарли всегда был себе на уме, — сказала она. — И такой скрытный!

— Неужели?

— Да, — ответила она. Паскью огляделся по сторонам, затем посмотрел на Софи и удивился, заметив легкую улыбку у нее на губах.