Эдди Шах - Оборотни

— С чего вы взяли? — ответил он. — У всех нас есть свои проблемы.

— Я не нуждаюсь в вашей жалости.

— Я не проявляю ее, — сказал он, поднимаясь со стула. — Если Такер спросит, я в своей комнате.

— Эй, подождите! — Тон ее внезапно изменился. — Не уходите, — попросила она. — Извините. Я просто не люблю… чтобы меня видели с этим, подстерегавшим меня внизу. Подонок, никогда этого от него не ожидала.

— Может, приготовить кофе?

Она рассмеялась:

— Нет. Это все же моя забота. Почему бы мне самой не приготовить?

— А если вместе?

— Договорились.

Он протянул ей руку, и она пожала ее как бы в шутливом примирении.

— Рад видеть вас наконец при взаимном согласии, — сказал Такер, выходя на балкон.

— А где же Гейри? — сказала Билли, отдергивая руку от Эдема.

— Пошел в гимнастическую. Я сказал ему, что у нас будет деловой разговор. — Такер сел на стул, Билли присела рядом. — Никак не могу привыкнуть к этой жаре на Рождество. Все кажется не так. — Он снял куртку и повесил ее на спинку стула. Потом взглянул на Эдема, который стоял, прислонившись к балюстраде. — Вы создали большие проблемы, — откровенно заявил он.

Эдем ничего не сказал, ожидая, когда Такер выложит все необходимое.

— Тем не менее мы должны продолжить выполнение своей задачи, — сообщил Такер. — Для нас очень важно держаться в этом деле вместе, одной командой. Мне приходится говорить это… потому что мне сказали… чтобы вы полегче вели игру с пистолетом.

— Ее и не было, — ответил Эдем.

— Вы знаете, что я имею в виду. Дело дрянь, я всю дорогу объяснялся с полицией и сотрудниками нашего управления после вашего маленького фокуса. Не говоря уже о том, что пришлось успокаивать две сотни свадебных гостей, жениха и невесту, а также всю проклятую администрацию Шератона. Как бы не пришлось еще извиниться перед раввином и государством Израиль! — Такер остался доволен своей шуткой, когда увидел, что Эдем заулыбался. — Берегитесь. Вы же находитесь на иностранной территории с официальным поручением. Действуйте полегче в будущем. Хорошо?

— Ситуация всегда оставалась под контролем. Я действовал правильно.

— Ну хорошо. Она была под контролем. За вами даже может остаться последнее слово. Сейчас. Но в следующий раз…

— Я думаю, что последнее слово будет за мной всегда.

— Побиты, — сказала Билли.

— Ну, не наваливайтесь же вдвоем на меня, — сказал Такер во вновь обретенной им манере легкого трепа. — Как бы то ни было, мы еще все, как говорится, в одной корзине.

— А что дальше?

— Новый Орлеан.

— Новый Орлеан?

— В Луизиане. Туда отправляется Триммлер. Крупная конференция с учеными русского Содружества.

— Когда?

— Завтра.

— Я не могу ехать.

— Приказ.

— Выплыло кое-что. Мне нужно с этим разделаться. — Билли посмотрела на Эдема. Он понимал, что имелась в виду повестка на развод, полученная ею перед приездом Такера.

— Все придется отложить. Наш долг — оберегать Триммлера. Где бы он ни находился.

Она в раздражении поднялась.

— Ну хотя бы сейчас обойдитесь, пожалуйста, без меня. Мне надо сделать несколько звонков. — Она смылась с балкона, собрав на столе ворох бумаг.

— Что происходит? — спросил Такер.

— Развод.

— Вы шутите?

— Нет. Я бы пока оставил ее в покое. Вы же знаете, что в таких случаях лучше не встревать между мужем и женой.

— Я этого не ожидал. Тайные операции, будь они прокляты! — пробурчал Такер. — Вроде прогулки любителей, сотрудников детского сада. Какие тут, к черту, операции! Мне понадобится телефон, когда она кончит говорить. Надо позвонить Джин и сообщить ей, что происходит. — Такер боялся этого звонка, зная, что жена начнет выговаривать ему и за поездку в Новый Орлеан, и вообще за продолжительное отсутствие дома. Завтра ведь начинаются новогодние каникулы.

Они слышали, как Билли отключила в гостиной телевизор, передававший программу новостей, и звонила своему адвокату. Новости касались Берлина: там возникли беспорядки, разрывавшие город на части. Происшествие, впрочем, не столь уж значительное в огромной панораме мировых событий.

Отель «Бельвю»

Дрезден

Гроб Митцер не привык, чтобы его заставляли ждать, особенно в день Нового года. Он нервно вышагивал по коридору туда и обратно перед номером 217 на третьем этаже отеля «Бельвю» (улица Кепкештрассе, проходящая по берегу Эльбы).

Дрезден. Город разбитых надежд, принявший на себя в 1945 году последний удар Черчилля по гитлеровскому «третьему рейху». Тогда английские бомбардировщики практически сровняли город с землей и в одну ночь уничтожили тридцать пять тысяч его жителей. Эта ужасная ночь получила известность как «Месть Черчилля».