Эдди Шах - Оборотни

— Привет, принцесса, — мягко произнес он опухшими губами.

— Привет, ушлый парень. — Она не знала, что еще сказать, придя в ужас от того, что они с ним сделали.

Он улыбнулся. Затем сознание его отключилось.

Она бросилась к нему, заключила его в объятия и прижала к себе. Через некоторое время она положила его на спину и проверила его тело. Она не обнаружила переломов, и дыхание его было ровным. Она стала лизать его лицо, смывая с него грязь и кровь, охлаждая припухлости вокруг глаз и на щеках. Это казалось ей вполне естественным. Ничем, кроме языка, она не могла ему сейчас помочь. И действительно, ее слюна и дыхание помогли его телу восстановить саморегуляцию.

Вторично придя в себя, он внезапно принял сидячее положение. Ей было заметно, что он старался сосредоточиться, снова совладать со своим рассудком и телом, сфокусировать зрение. Она отошла, оставив его в углу комнаты, и остановилась там, где он мог ясно видеть ее.

— Серьезных нарушений нет.

— А где мы находимся? — Он говорил медленно и с трудом.

— Где-то в их лагере. — Она ругнула себя за очевидность ответа, за то, что не узнала, куда ее принесли. — Извините, я не… — И она замолчала, смутившись своим здоровым видом в сравнении с его. Он выглядел таким разбитым, таким беспомощным.

— Со мной все в порядке. — Он понял ее ощущения и попытался разубедить ее. — И вы все время были здесь?

— Да.

— И ничего не происходило?

— Ничего. Они просто впихнули меня сюда. Я никого не видела.

Он кивнул, почувствовав облегчение от того, что они оставили ее в покое, хотя и знал, что их мучения только начинаются.

— Что же они сделали с вами? — спросила она, не в состоянии больше скрывать свою тревогу. По лицу ее потекли слезы.

— Ну послушайте! Спокойнее. — Он пододвинулся к ней, протянув руки.

— Нет, — выпалила она, не желая, чтобы он двигался, повредил себе. — Нет. Лежите спокойно.

— Но действительно! Все в порядке. — Он пытался успокоить ее, но боль нельзя было скрыть. Он отодвинулся обратно в угол. Некоторое время они ничего не говорили; она пыталась совладать со своими чувствами, тогда как он собирался с силами.

— Что это за здание? — спросил он наконец.

— Что именно вы хотите знать?

— Оно в большом комплексе?

— Нет. Оно среди деревьев.

— Кирпичное или деревянное?

— Деревянное.

— Наподобие швейцарского шале, с острой крышей?

— Да.

— Я его знаю.

Он не сказал ей, что его в бессознательном, состоянии принесли сюда после пыток в главном здании. Он не стал рассказывать ей, как его били пластиковыми трубками с песком, чтобы он испытывал боль и покрывался синяками, но без переломов костей. Как они делали ему надрезы небольшим острым ножиком, а затем посыпали раны солью и перетаскивали его по комнате таким образом, чтобы он острее почувствовал резь от кристаллов соли на открытых ранах. После этого они поливали его из шланга и мочились на него. В следующий раз, когда он пришел в себя, они обжигали ему руки окурками сигарет, но, к счастью, он отключился через десять минут и не приходил в себя почти в течение двух часов. Потом они снова избивали его трубками, но когда поняли, что этот маленький англичанин не выдаст своей тайны, не будет вообще говорить, они со всей яростью набросились на него, нанося ему пинки и удары, пока не испугались, что убили его. Наконец Каас приказал его мучителям остановиться, и они перетащили Эдема в деревянное здание с острой крышей и бросили его к Билли. Они понадеялись, что это могло бы размягчить англичанина или же предоставить Каасу возможность сломить женщину. По приказу Фрика ее не пытали. Но теперь это могло измениться, поскольку он узнал, что англичанина не удалось сломить.

— Им нужно знать, почему мы оказались здесь, — сказал Эдем. — Они, кажется, так же запутались, как и мы. У них, по-видимому, нет никакого представления о том, кто стоит за этими убийствами.

— И вы верите им?

— Приходится. Зачем бы им понадобилось все это делать, если бы у них были ответы? Им нужно оставить нас в живых. По крайней мере, пока они что-то для себя не выяснят.

— Я не смогла бы противостоять им, как вы, Эдем. — Она не могла скрыть страха, который подымался в ней.

— До этого может и не дойти.

— Но если они не могут ничего добиться от вас, тогда они…

— Постарайтесь об этом не думать, Билли. Мы должны думать только о том, как выбраться отсюда.

— Эдем! Как вы можете думать, что мы…

— Я не собираюсь быть игрушкой в их маленьких играх.