Эдди Шах - Оборотни

— Что вы имеете в виду?

— Президентскую уборную, разумеется. Разве вы не пользуетесь ею?

— Нуг Чарли, е-мое. У вас, англичан, сральня — первый номер в жизни! Вы только и счастливы на толчке.

Они немного расслабились.

— Мне пора. — ЗДР вскочил на ноги. — Черт возьми, все это дело — сплошной бардак. Мне все время нужно быть с президентом, а я могу думать лишь об этой парочке — какое еще они выкинут коленце. Спали в одной постели! Как вам это нравится? Что они думают о себе, эти проходимцы? Что они Бонни и невинная Клайд? [3] «Бонни и Клайд» — популярный американский кинофильм конца 1960-х годов, рассказывающий о трагической любви и приключениях преступника Бонни и его девушки Клайд.

«Номер первый» вылетел из лондонского аэропорта Хитроу по расписанию в 2.02 со взлетной полосы 27 и развернулся на юг, направляясь в Париж.

Когда президент ушел в свой отсек на время этого короткого перелета, ЗДР распечатал конверт, врученный ему в аэропорту. На фотографии, которую он вынул оттуда, был изображен Эдем Нихолсон. ЗДР улыбнулся, заочно поблагодарил Чарли и опустил фотографию в конверт.

Пришло время посадить их на крючок.

Хватит трахаться, мудозвон Бонни и разъебушка Клайд!

Отель «Бельвю»

Кёпкештрассе,

Дрезден

На этот раз не было необходимости регистрироваться в двух разных номерах.

Как только Эдем показал свой паспорт жителя Европейского Сообщества, регистратор в «Бельвю» просто бросил на стол регистрационную карточку и спросил англичанина, каким образом тот собирается оплачивать счет.

— Через «Америкэн экспресс». — Эдем написал в карточке: «Мистер и миссис Нихолсон». Адрес же он дал фальшивый: «Маркет Харборо в Мидленде».

В тот день в три часа пополудни четырехколесный «ауди», не обращая внимания на сгущавшийся туман, мчался от Нордхаузена по направлению к Лейпцигу и Дрездену. Но ведшая туда с запада магистраль 80 продолжалась в лучших традициях восточногерманских дорог, и при снегопаде по ней было трудно ехать без разделительных полос и условных обозначений, которые на территории Европейского Сообщества считаются само собой разумеющимся. Это замедлило их движение. Но, по крайней мере, таковы были условия для всех машин, и Эдем вскоре убедился, что за ним никто не следит. В течение всей ночи, тех семи часов, которые им потребовались, чтобы покрыть расстояние в сто двадцать километров до Лейпцига, они не встретили ни одной машины, пока не попали в движение часа пик у границы города. Они позавтракали, выехали на автобан и следовали по нему до Дрездена. К этому времени прекратился снег, а тот, который выпал, стал быстро таять. Характерно, что Эдем решил остановиться в лучшем отеле Дрездена. Он почувствовал несказанное удовлетворение, проходя по вестибюлю, где толпились бизнесмены, говорившие (по крайней мере, половина из них) по-английски.

Их номер на четвертом этаже выходил окнами на Эльбу. Тем же видом наслаждался Гроб Митцер, когда в последний раз встречался с Фриком в День Нового года.

— Добро пожаловать в цивилизацию, — сказал Эдем, когда Билли принялась распаковывать вещи. — У них действительно есть здесь обслуживание номеров. Хотите чего-нибудь?

— Все, что можно. Я умираю от голода.

Он заказал яйца по-бенедиктински и сандвич с бифштексом для обоих, затем прошел в мини-бар и налил для себя эвианской воды и кока-колы для Билли.

Официант по обслуживанию номеров через двадцать минут появился с их заказом и приготовил столик в гостиной.

— Вы говорите по-английски? — спросил Эдем, наблюдая за официантом. Он решил по-прежнему делать вид, что не говорит по-немецки.

— Немного, — ответил официант, накрывая на стол.

— Вы живете в Дрейздене?

— Ja. Здесь, в Дрейздене.

— Это есть приятно, — сказал Эдем, сознательно коверкая английский язык, как это делают обычно иностранцы в чужой стране. — Знаете Haide?

— Was ist? Что такое? (нем.)

— Heide. Место, Дрейзден.

— Ja. In Dresden.

— Heide. Знаете ли… Heide?

Официант пожал плечами и сосредоточился на своем занятии.

— Дрезден, — продолжал Эдем.

— Ja. In Dresden. Вы, — немец показал на Эдема, — Дрезден. Здесь.

— Я-то знаю, где нахожусь.

— Это место.

— Я знаю… Где Heide? — Он сделал сильное ударение на последнем слове.

Официант снова пожал плечами и улыбнулся.

— Еда. Хорошая. — Он закончил свое дело и протянул руку. Эдем опустил в нее пятимарковую монету, и он ушел, полный улыбок и доброжелательства.