Эдди Шах - Оборотни

— Президент прошлым вечером покинул страну для серии визитов в Европу… — в кадре было показано, как президент подымался на борт «Первого номера» военно-воздушных сил в Национальном аэропорту, — которые завершатся личной встречей с президентом России в Германии. Визиты начнутся с посещения Лондона, где президент должен встретиться с английским премьер-министром. После этого он полетит в Париж для встречи с президентом Франции, а затем в Германию для первой исторической конференции глав всех стран НАТО, Европейского Сообщества и Варшавского Договора. Эта встреча, которая многими рассматривается как первый шаг к объединенной Европе, охватывающей Восток и Запад, является…

ЗДА установил телефон на автоматический ответ, и теперь раздался звонок из Лондона. Он схватил трубку, прислушался, а затем представился.

— Моя фамилия Кой, — послышалось в трубке. — Наш человек совершил побег. — Он не собирался говорить янки, что его самого обошли и что ему пришлось просидеть в отделе информации почти двадцать четыре часа.

— Побег? — переспросил ЗДА.

— Именно. Улизнул. Он вернулся к себе на квартиру, и наши люди выследили его. Я говорил с ним по телефону, и он сказал, что придет утром. Кроме того, я знаю, что он выехал оттуда, черт бы его побрал, в ярко-красной спортивной машине и направился на юг. Теперь мы пытаемся найти его след.

— С ним была женщина?

— Да.

— Он объяснил почему?

— Нет, — соврал Кой. — Я хотел выяснить это сегодня утром. Думаю, что лучше всего вам подождать, пока мы не найдем их.

— Я не могу понять, как вы могли…

— Минуту, это целиком ваш спектакль. Мы там были для конкретной помощи. Так что потеряли их прежде всего вы. Я свяжусь с вашим посольством, когда что-нибудь прояснится. Всех благ.

Телефон отключился. ЗДА бросил трубку.

В телевизоре он увидел, как президент махал руками перед камерами, прежде чем закрылись двери «Первого номера» военно-воздушных сил. Он также увидел за президентом улыбающееся лицо ЗДР.

Прохвост отправился вместе с ним.

Он вдруг почувствовал себя одиноким.

Проклятие британцам! Проклятие им всем! Они разрушили его карьеру, и он даже не знал, поймет ли он когда-нибудь, почему это произошло.

Настало время покопаться. Снова обратиться к файлам. Он как-нибудь спасет их. Покопаться во всем. Ведь что-нибудь всегда проявляется.

Дрезденский Heide

Дрезден

Под ногами хрустела ломкая трава, четкие отпечатки оставались там, где поработал морозец раннего утра. Краган и другой старший офицер-штурмовик в обычных своих горчично-коричневых бриджах для верховой езды и ботинках из черной кожи сопровождали через лес нового лидера. Это был для них важный момент; требовалось доказать полную свою готовность к успешному выполнению поставленных перед ними задач.

Фрик, шедший посредине, был преисполнен гордости, его длинное черное кожаное пальто доходило до земли. Его волновали их военные эмблемы. Он воображал себе, как они будут выглядеть в центре красно-золотисто-черного флага, высоко развевающегося по ветру на флагштоке стадиона, где они хотели проводить свои празднества. Это символизировало бы гордую и новую Германию, фатерланд в его подлинной славе.

На полянке стояло деревянное строение с острой крышей в стиле шале, длиной приблизительно в сорок и шириной в двадцать метров. Оно укрыто от посторонних глаз деревьями и находилось в той части дрезденского Heide, которую Митцер закупил для партии: достаточно далеко, чтобы его можно было заметить с дороги или чтобы самые громкие звуки долетали отсюда до прохожих.

При их приближении из укрытия выступили штурмовики. У всех на боку были кобуры с пистолетами, а двое были вооружены ручными пулеметами. Отсюда никто не мог бы неожиданно улизнуть. Применялись самые жесткие меры безопасности.

Увидев Фрика, которого им было приказано ждать, штурмовики вытянулись по стойке «смирно» и подняли руки в традиционном нацистском приветствии.

— Хайль, Хайль! — Приветствие было двойным и тем отличалось от прежнего нацистского, которое оказалось дискредитированным, когда Германия проиграла войну. После долгих дебатов Совет решил, что буквальное повторение всех лозунгов, формы и символики, абсолютное копирование всех внешних атрибутов прежней нацистской партии излишне и даже невыгодно. Поэтому кое-что изменили, переделали, чтобы не выглядеть столь однозначно. Фрик против этого не возражал. Он мог переждать это, зная, что близко время, когда возникнет партия, которая не поступится ни в принципах, ни в деталях формы и символики.