Эдди Шах - Оборотни

— Вам действительно нравится это? — сказала девушка, увидев, что Эдем осматривает зал.

— Я же сказал, что здесь есть свои особенности.

— Вы могли бы прийти сюда и один. Если вам нужно только таращить глаза. — Ее рука медленно скользнула по бедру Эдема и стала углубляться дальше. — Или, возможно, вы этого хотите? Принять участие незаметно для других? Нравится вам это? Это вас возбуждает?

Он опустил руку под стол и, остановив это движение, возвратил руку девушки на ее же колено. Она поддразнивала его улыбкой. Определенно, клиент ей попался сегодня странный.

Блондинистая дева, которая первая стала приставать к Триммлеру на углу Тулуз и Бурбон-стрит, вошла в тот момент, когда четверка на сцене настолько закружилась, что стало трудно различать, что кому принадлежит. Глаза Триммлера вылезли из орбит. Сплетение тел на расстоянии вытянутой руки обращало его помыслы к беспорядочной эротике и будило собственную сексуальность. Она узнала Триммлера и пошла к нему через зал, примостив затем свой покрытый сатином зад на свободный стул рядом с ним. Наклонившись, она опустила тяжелые свои груди на руку Триммлера и что-то стала шептать ему на ухо. Он кивнул, соглашаясь. Она встала, взяла его под руку, чтобы поддержать, и повела через галдежный зал на Бурбон-стрит.

Эдем не двигался, пока не увидел, что Козлоликий последовал за парочкой.

— Благодарю, — сказал он девице. — Время распрощаться.

— Эй, милок! У вас же еще осталось сорок минут по моему счетчику.

— Понимаешь, мне надо идти. Хотелось бы развлечься, но есть дело.

— Да. Ну что ж, не стоит благодарности. Мне не нравится быстро менять вас, ребята, — доброжелательно призналась она.

Эдем оставил ее в зале и вышел на Бурбон-стрит. Блондинка, вцепившись в Триммлера, рулила на север, в квартал с испанскими фасадами, где трудилось большинство орлеанских надомниц.

Эдем следовал за ними на достаточном расстоянии, не понимая, куда пропал Козлоликий.

Квартира, где Триммлеру обещались удовольствия, была расположена на втором этаже за металлической балюстрадой, которая изгибом выходила на лестницу. Когда дверь закрылась, Эдем внимательно осмотрелся. Он знал, что сзади наверняка есть окно, но наблюдать с двух позиций одновременно он не мог. Оставалось затаиться на противоположной стороне улицы и ждать. Не было никаких признаков Козлоликого, но Эдем чувствовал, что тот где-то поблизости. Он надеялся, что не был обнаружен.

Триммлер вышел, двадцать минут спустя и перешел на его сторону.

— Я думаю, что теперь нам следует вернуться обратно в отель, мистер Триммлер, — спокойно сказал Эдем.

Ученый не промолвил ни слова. Эдем ощущал плохой запах его дыхания. Он сомневался, что Триммлеру удалось что-нибудь сделать с маленькой блондинкой. Вероятно, он провел большую часть двадцатиминутки стоя над унитазом.

Фрэнки оживленно беседовал с двумя горожанами на том же месте, где они его оставили.

— Я продолжал держать связь с Такером, и он сказал, чтобы я ждал здесь, — сказал водитель такси, наблюдая, как Эдем усаживает Триммлера на заднее сиденье «кадиллака».

Они проехали короткое расстояние до «Хилтона», и Эдем помог Триммлеру выйти из такси и пройти в вестибюль. Там уже находился озабоченный Гуденах, который взял друга под руку и отвел в изолированный коридор.

Эдем подошел к ним достаточно близко, чтобы расслышать некоторые слова, но не выглядеть навязчивым.

Гуденах упомянул Митцера.

Триммлер при всем своем полусознательном состоянии был охвачен ужасом. Казалось, что он упадет, но Гуденах удерживал его за плечи.

Эдему не нужно было видеть слез на глазах своего подопечного, чтобы понять, как значимо для него это сообщение о смерти друга. С трудом он доплелся до кожаной кушетки, крайней в длинном ряду, тянувшемся вдоль коридорной стены. Гуденах сел рядом, закинув руку ему за плечо.

В этот момент по эскалатору поднялся Козлоликий в сопровождении другого, старчески семенившего человека. Волосы у второго были коротко подстрижены, лицо молодое, как у двадцатилетнего, а узловатые руки, в которых он держал палку, явно свидетельствовали о пожилом возрасте. Это был Фруктовый Сок.

Они не заметили Эдема, который спрятался за одну из широких квадратных колонн. Козлоликий, как только увидел Триммлера, взял под руку своего провожатого, как это сделал бы сын, заботясь о своем стареющем отце. Они уселись за столиком кафе, откуда могли наблюдать за вестибюлем.