Один из приближенных, забывшись в веселом бесстрашии, рассказывал соседу что-то забавное, конь его заигрался и на мгновение вырвался на полголовы вперед… Удар дамасской сабли рассек тело до седла. Властитель спокойно обтер клинок о роскошный пурпур плаща. Труп убрали мгновенно; подданные притихли, но никто из них не задумался о причинах такого поступка или о вине убитого: власть и сила сами по себе причина любого действия; им не нужно искать оправданий или приводить доводы… Власть – это и есть закон, а закон Орды один – смерть.
Предводитель смотрел вперед и вверх, в бездонную голубизну неба… Он ведал то, чего не знали его нукеры… Орда исчезнет… Ничего не создав, ничего не воздвигнув, ничего не воплотив… О ней в этих краях останутся только легенды, но и те со временем пропадут, растворятся в бескрайних лесах и полях… Плененный монах поведал ему здешнюю поговорку: «По-гибоша, аки обры».
Когда-то этот народ был велик, воинствен и могуществен, он покорил земли, леса, города и языки… И – пропал бесследно в этой земле; никто уже не может сказать, какие они были, откуда пришли… От них не осталось ничего, кроме имени, пустого звука, носимого ветром… «…И все погибли, и не осталось ни одного обрина, и не осталось от них ни племени, ни роду…»
Для этой страны не существует никакого закона, она молчаливо, упорно и тайно хранит то, что является ее душою… И потому ему, Властителю, никогда не избавиться от мучительного страха небытия… Покориться этой неведомой тайне он не желал, а постичь – не мог.
В чем она, тайна этого народа и этой земли, называемой нежным словом, похожим и на посвист пущенной из чащобы смертоносной стрелы, и на имя здешнего желтоглазого лесного зверя, и на шепот осоки на ранней заре над сплетенными телами влюбленных – Русь…
– Русь, – повторил Корсар одними губами, открыл глаза… Вокруг была густая и темная пелена во ды, когда и как он в нее провалился – понять было невозможно. А сейчас его волокло потоком куда-то вверх, и сквозь смеженные ресницы он почувствовал свет и еще через минуту – вынырнул из омута, и оказалось, что он стоит на слабых, трясущихся ногах на отмели, а мимо несет мутную, покрытую гарью и щепой воду, всю испещренную маленькими водоворотами…
Запрокинул голову, посмотрел вверх… Чуть-чуть подсвеченное заревом недальнего пожара небо было влажным, низким, дождливым… Корсар ощутил за плечами тяжесть автомата Калашникова, передвинул его на грудь, огляделся и, бесшумно ступая сквозь разросшуюся осоку и дурман, шагнул к берегу…
…Утро выдалось сумеречным, непогодным. Облака затянули небо, накрапывал легкий дождичек. Не менее тридцати – сорока черных фигурок лежало вокруг пакгауза. Пулеметный огонь оттуда смолк, и командиры групп отдавали короткие лающие команды – бойцы в черном охватывали пакгауз плотным полукольцом, не прекращая поливать огнем из бесшумных автоматов типа «скорпион» две молчащие амбразуры. На всех – были темные светофильтровые очки, хотя день летний выдался совсем невзрачным, квелым.
Когда бойцы подобрались уже вплотную к пакгаузу – раздался огромной силы взрыв, разметавший, расшвырявший по сторонам всё: бревна, кирпич, превращенный местами в мелкую труху, фигурки в черном, деформированные ударной волной и казавшиеся мягкими, как тряпичные куклы… Они и падали на землю с безжизненным чавканьем, словно внутри не осталось ни одной целой кости. Да так, видимо, и было.
Два крытых полновесных, на базе «Газ-130» грузовых фургона, словно игрушки или щепки, перевернуло взрывной волной вверх колесами. Еще три фургончика, поменьше – тоже смело, покатило, ударило о деревья… А еще через пару минут на все оставшееся, живое и неживое, посыпались бревна разметанного пакгауза, кирпичи, глыбы камня фундамента, какие-то горящие ошметки… А на месте пакгауза зияла громадная воронка.
Прошло, наверное, еще с минуту, громыхнуло вновь, но гораздо слабее, где-то в километре выше по течению малой речушки. Минуты через две по реке пошла волна, заливая все вокруг.
Генерал Игнатов, сидевший в «ровере»-фургоне поодаль, опустил бинокль, надел темные очки, процедил водителю сквозь зубы:
– Умели жить люди…
– Это – фугасы, – безэмоционально произнес сидевший рядом старший лейтенант. – Немецкие, скорее всего, штуки три, полутонные. Пакгауз со времен войны и заминирован был. И – дом. Поэтому мы ничего и не знали. А вторым номером – запруду в километре выше взорвали. Там послабее был заряд, но… Как говорится, и концы – в воду.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу