Стив Берри - Евангелие тамплиеров

Малоун последовал за Марком обратно к выходу из церкви, и они вышли на крыльцо. Над дверью был выступ из камня с написанными на нем краской словами.

— Прочитайте надпись.

Малоун с трудом разобрал буквы, многие из которых выцвели и еле угадывались. Надпись была на латыни.

REGNUM MUNID ET OMNEM ORNATUM SAECULI CONTEMPSI, PROPTER AMOREM DOMININ MEI JESU CHRISTI: QUEM VIDI, QUEM AMAVI, IN QUEM CREDIDI, QUEM DILEXI

— В переводе это значит: «Я презираю царство мира сего и все преходящие украшения из любви к Господу моему Иисусу Христу, которого я видел, которого я люблю, в которого я верю и которому поклоняюсь». Интересная фраза, но в ней есть несколько подозрительных ошибок, — указал Марк. — Слова scoeculi, anorem, quen, cremini написаны неправильно. Соньер потратил сто восемьдесят франков на этот выступ и надпись, что было приличной суммой для тех времен. Мы знаем это, потому что сохранились его квитанции. Он потратил много сил, чтобы сделать новый вход, и при этом допустил такие ошибки. Тем более что исправить их было легко, поскольку буквы написаны краской.

— Может быть, он не заметил?

— Соньер? Он ничего не упускал из виду.

Марк увел его от входа, когда в церковь устремилась новая толпа посетителей. Они остановились перед садом, в котором стояла вестготская колонна и статуя Девы.

— Надпись над дверью не из Библии. Она содержится в молитвеннике, написанном человеком по имени Джон Толер в начале четырнадцатого столетия. Там есть молитвы или псалмы, которые читались между чтениями Священного Писания, и Толер был хорошо известен во времена Соньера. Так что вполне возможно, что Соньеру просто нравилась эта фраза. Но это весьма необычно.

Малоун согласился.

— Ошибки в правописании могут пролить свет на то, почему Соньер использовал их. Здесь написано quern cremini, «в которого я верю», но должно быть написано credidi, а Соньер допустил эту ошибку. Могло ли это значить, что он не верил в Него? Quem vidi. «Которого я видел».

Малоун тут же ухватил суть:

— Что бы он ни нашел, это привело его к Христу. Которого он видел.

— Так думал отец, и я с ним согласен. Соньер не мог не оставить послания. Он хотел, чтобы мир знал то, что знал он сам, хотя наверняка понимал, что его современники ничего не поймут. И оказался прав. Никто не понял. Только через сорок лет после его смерти начали о чем-то догадываться. — Марк окинул взглядом древнюю церковь. — Все это место состоит из инверсий. Стадии распятия висят в противоположном порядке, в отличие от всех остальных церквей в мире. Демон у дверей — противоположность добру. — Затем он указал на вестготскую колонну в нескольких футах от них. — Она тоже перевернута. Обратите внимание на крест и надписи на лицевой стороне.

Малоун внимательно посмотрел на колонну.

— Соньер поставил колонну вверх ногами, перед тем как вырезать «Миссия 1891» внизу и «Покаяние, покаяние» наверху.

Малоун заметил в нижнем правом углу букву V с кругом в середине. Он наклонил голову и мысленно перевернул это изображение.

— Альфа и омега? — спросил он.

— Некоторые думают, да. Отец тоже.

— Другое название Христа.

— Верно.

— Зачем Соньер перевернул колонну?

— Никто не дал этому внятного объяснения.

Марк отступил на несколько шагов от вида на сад, уступая место другим. Направился в заднюю часть церкви, к окну, выходившему в сад, где располагался маленький грот.

— Это тоже копия. Для туристов. Оригинал погиб во время Второй мировой войны. Соньер воздвиг его из камней, принесенных им из своих странствий. Он и его возлюбленная путешествовали целыми днями и возвращались с полным ведром камней. Странно, не правда ли?

— Зависит от того, что еще было в этом ведре.

Марк улыбнулся:

— Легкий способ принести домой немного золота, не вызывая подозрений.

— Но Соньер кажется мне странным типом. Он вполне мог просто собирать камни.

— Все, кто сюда приходит, немного странные.

— Включая твоего отца?

Марк воззрился на него с серьезным видом.

— Без сомнения. Он был одержим. Он посвятил жизнь этому месту, любил каждый квадратный фут этой деревни. Это был его родной дом.

— Но не твой?

— Я пытался. Но у меня не было его страсти. Может быть, я осознавал, что это безнадежная затея.

— Тогда почему ты пять лет скрывался в аббатстве?

— Я нуждался в одиночестве. Это пошло мне на пользу. Но у магистра были далеко идущие планы. И вот я здесь. Беглец, преследуемый тамплиерами.