Монс Каллентофт - Зимняя жертва

— Как давно он умер, по мнению Карин? Часов шестнадцать-двадцать назад? Могли здесь кто-нибудь побывать за это время? Или же вся его нечистоплотность — выдумка?

На плите индийский котелок с цыпленком карри, по квартире распространяется запах чеснока, имбиря и куркумы. Малин чувствует голод, всем телом.

Нарубить, нарезать, разлить. Нажарить и наварить.

Пиво налито. Нет ничего лучше к пиву, чем карри.

Только что звонил Янне. Четверть восьмого. Они в пути. Вот она слышит, как ключ поворачивается в замочной скважине, и спешит им навстречу. Туве слишком возбуждена и как будто специально для нее демонстрирует свою радость.

— Мама, мама! Мы посмотрели пять фильмов за выходные! Пять, и все, кроме одного, хорошие!

Янне стоит в зале за спиной радостной Туве. Вид у него виноватый, но довольно самоуверенный, словно говорящий: «Когда она со мной, решения принимаю я. И дискуссии на эту тему мы давно уже прекратили».

— И что это были за фильмы?

— Все Ингмара Бергмана.

Немая сцена. Один из тех маленьких спектаклей, которые они так любят для нее устраивать.

— Вот как! — Малин не может сдержать смех.

— И они были замечательные.

— Ты приготовила карри? — спрашивает Янне. — После мороза — самое то.

— Разумеется, Туве. Мама верит тебе. Но все-таки что за фильмы?

— Мы смотрели «Клубничную страну».

— Туве, фильм называется «Земляничная поляна». Но его мы не видели.

— Хорошо. Мы смотрели «Ночь живых мертвецов».

Что? Янне, ты с ума сошел? «Живые мертвецы» — так и крутится в голове.

— Мы были и на станции тоже, — добавляет Янне. — И занимались бодибилдингом.

— Бодибилдингом?

— Да, я попробовала, — продолжает Туве. — Мама, ты не представляешь, как это здорово!

— Из этого котелка чертовски вкусно пахнет.

Беговая дорожка в тренажерном зале полицейского участка. Жим лежа. Над штангой склоняется Юхан Якобссон:

— Еще разок, Малин. Давай, неженка…

Пропотеть. Отжаться. Стать простой и естественной. Если хочешь получить заряд энергии, ничего нет лучше физических упражнений.

— А ты, мама, чем занималась?

— А как думаешь? Работала.

— Сегодня вечером ты тоже будешь работать?

— Пока не знаю, поэтому и приготовила еду.

— Что?

— А ты не чувствуешь запаха?

— Карри. И цыпленок? — Туве не скрывает своего энтузиазма.

— Ну, теперь я пойду, — говорит Янне, опуская руки. — Созвонимся на неделе.

— Созвонимся, — отзывается Малин.

Янне открывает дверь.

— Не хочешь остаться на карри? — добавляет она, когда он уже на пороге. — Там и на тебя хватит.

Шестое февраля, понедельник

Малин спросонья протирает глаза.

Надо начинать день.

Мюсли, фрукты и простокваша. И кофе, кофе, кофе.

— Мама, доброе утро.

Туве, уже одетая, стоит в прихожей — раньше обычного. Малин, наоборот, встает позже. Вчера они целый день провели дома: готовили, читали. Туве разрешила матери поработать, если хочет, но Малин подавила в себе желание съездить в полицейский участок.

— Доброе утро. Ты будешь дома вечером, когда я вернусь?

— Может быть.

Дверь закрывается. Вчера девушка с четвертого канала объявила прогноз: «Итак, опустится еще более холодный — да, это так, — более холодный циклон с Баренцева моря, который накроет страну, словно крышкой, вплоть до Сконе. [23] Сконе — область на юге Швеции. И если уж вам непременно нужно на улицу, одевайтесь как следует».

Нужно на улицу?

Я хочу на улицу. Хочу и дальше разбираться с этим.

Мяченосец.

Кем же ты все-таки был?

Малин держит холодный руль одной рукой, в мобильнике звучит голос Шёмана.

Люди спешат на работу, дрожат на автобусной остановке возле площади Тредгордсторгет. Пар от их дыхания, смешиваясь с воздухом, вьется дальше вокруг пестрых домов на площади: зданий постройки тридцатых годов, с квартирами, о которых можно мечтать, зданий пятидесятых с магазинами на первых этажах и претенциозного дома начала века на углу, где когда-то был музыкальный магазин — теперь его закрыли.

— Звонили из дома престарелых в Юнгсбру, он называется «Вреталиден», — рассказывает по телефону Шёман. — Там есть какой-то старик девяноста шести лет, который якобы поведал одной из сотрудниц массу разных вещей о Мяченосце и его семье. Они читали ему газету — сам он, конечно, плохо видит, — и вот он пустился в воспоминания. Медсестра его отделения позвонила, полагая, что будет лучше, если мы его выслушаем. Можете сразу заняться этим.