Монс Каллентофт - Зимняя жертва

Хозяйка заметила, что Малин смотрит на пепельницу.

— Обычно я не разрешаю курить здесь, но вчера не могла выгнать их на улицу.

— Кто они?

— Мои приятели. Вчера мы заходили в Интернет, в самый разгар нашей вечеринки, и вот увидели его фотографию и просьбу звонить. Я позвонила сразу. Или почти сразу.

Она села на кровать. Ее не назовешь толстой, но под топиком обозначились небольшие складки.

Зак уселся в кресло.

— Что вы знаете о нем?

— Не много. То, что он жил здесь, в поселке, и как его называли. Ничего больше. Это он?

— Да, мы почти уверены.

— Черт! Об этом вчера говорили весь вечер.

«Вот что она запомнила! — думает Малин. — То, что на вечеринке было о чем поговорить. Еще бы, такая тема! Послушайте, что я вам сейчас расскажу: значит, так, приятель моего приятеля…»

— То есть вы не знаете, кем он был?

— Он точно получал пособие по нетрудоспособности. И его называли Мяченосец. Я думала, потому что он был такой невероятно толстый, но пишут, что совсем не поэтому.

Оставив Памелу Карлссон с ее беспорядком и головной болью, они направляются на улицу Угглебувеген, в четырехэтажную виллу оригинальной архитектуры, где, как кажется, из всех комнат открывается вид на поле с расстилающимся вдали озером Роксен. Страховой агент с ввалившимися глазами, по имени Стиг Уннинг, открывает дверь, в которую они постучали золотой львиной лапой.

— Звонил мой сын. Вы можете поговорить с ним. Он в подвале.

Его сын Фредрик занят видеоигрой. Ему около тринадцати; это тощий прыщавый подросток, одетый в слишком большие джинсы и оранжевую футболку. Гномы и эльфы на экране мрут один за другим.

— Ты нам звонил, — начинает Зак.

— Да, — отвечает Фредрик, не сводя глаз с экрана.

— Зачем?

— Потому что я узнал человека на снимке. Думал, полагается вознаграждение. Это правда?

— Нет, к сожалению, — отвечает Малин. — За опознание жертвы убийства вознаграждения не полагается.

Гну разорвало в клочья, а тролль лишился конечностей.

— Лучше бы я позвонил в «Афтонбладет». [19] «Афтонбладет» — одна из крупнейших центральных газет в Швеции.

Бабах!

— Готов, готов, готов…

Фредрик Уннинг смотрит на них.

— Ты знал его? — спрашивает Малин.

— Нет. Совершенно. Ничего, кроме его прозвища и того, что он вонял мочой.

— Больше тебе нечего сказать нам?

Фредрик Уннинг колеблется. И перед тем как он снова обращает взгляд на экран, бешено дергая джойстик взад-вперед, Малин вдруг замечает испуг, мелькнувший в его глазах.

— Нет, — отвечает Фредрик Уннинг.

«Ты что-то знаешь, — догадывается Малин, — о том, зачем мы здесь, о том, что произошло».

— Ты уверен, что больше ничего не хочешь нам сказать?

Фредрик Уннинг качает головой:

— Нет, бабок не дают, ни черта…

Красная ящерица роняет гигантский серый камень на голову монстра, похожего на доктора Халка. [20] Халк (доктор Брюс Баннер) — герой известного комикса 1960-х годов, созданный художниками Стэном Ли и Джеком Кирби. Профессор физики, превратившийся после взрыва созданной им гамма-бомбы в неистового монстра.

Третий в списке — пастор общины пятидесятников Свен Гарплёв, сорока семи лет. Проживает в типовой новостройке на другом берегу реки Мутала, на окраине Юнгсбру. Белый кирпич, белые деревья, белые углы. Белое на белом, словно этот цвет может отпугнуть греховные помыслы. По дороге сюда они проезжали шоколадную фабрику, гофрированная крыша которой была похожа на неуклюжего сахарного змея, а труба так и источала обещания сладкой жизни.

— Там, внутри, делают шоколадное печенье, — сказал Зак.

— Ради этого возвращаться сюда не стоит, — ответила Малин.

Они торопятся, и все же Ингрид, жена пастора, предлагает им кофе. И вот они сидят вчетвером на зеленом кожаном диване в белой гостиной и угощаются печеньем домашнего приготовления, семи сортов.

Жирная выпечка — как раз то, что нужно Малин.

Хозяйка сидит молча, говорит ее муж:

— Вчера у меня была служба, но прихожанам пришлось подождать. Этим делом надо было заняться в первую очередь. Ожидание молитвы никогда не бывает слишком долгим. Ингрид, ты согласна?

Женщина наклоняет голову, потом кивает на блюдце с печеньем.

Малин и Зак берут еще по одному.

— Это была беспокойная душа, вне всякого сомнения. Господь любит таких по-своему. Как-то раз мы говорили о нем с прихожанами, и кто-то, не помню кто, назвал его имя. Он очень одинок, решили мы. Он должен прийти к Иисусу.