Даниэль де Труа - Псевдоним(б). В поисках Шекспира

Молчание юноши затянулось до неприличия, он судорожно пытался придумать, как бы оправдаться. Заведомая ложь не пройдет, но что из правды сказать и при этом не выдать ни себя, ни других?

– Что молчишь? Прикидываешь, что соврать? Куда ты ходил вчера в обед? Ведь дома на обеде тебя не было… – наугад спросил коронер, но Уилл легко попался на эту уловку следователя:

– Сэр, отец поручил мне пойти на склад, посчитать товар.

– Какой склад?

– Дальний склад, сэр. За городом. Там, вверх по течению реки.

– Какой товар?

– Не знаю, какие-то тюки.

– Сколько тюков?

– Сколько? – Уильям запнулся, но тут же решительно ответил: – Тридцать девять.

– Вот как? И большие тюки?

– Это коммерческая тайна, сэр.

– Ух ты! Сколько тюков – не тайна, а величина тюка – тайна.

– Да сэр, общий объем товара – тайна. Вам это ни к чему. А спрашивая, сколько тюков, вы же проверяли не товар, а меня. А про себя я могу говорить.

– Подумать только – какой оборот! Да ты просто настоящий софист.

– Кто, сэр?

– Выкручиваетесь, сэр!

– Что вы, сэр.

– Ладно, работа – так работа, но я тебя уже предупреждал, будь осторожен с этой работой. Заработаешься – потом костей не соберешь. Я не шучу, бывали в наших краях и такие случаи: не в меру пронырливые работяги были схвачены за нос и повешены за ноги.

Уилл очень испугался, но виду постарался не подавать.

– Так что думай, Уилл. Если что, приходи, чем смогу – помогу.

– А вам, сэр, стало что-то известно об утопленнице?

– Ничего нового, кроме того что она страдала лунатизмом. И живет она в той стороне города, к которой близко расположен склад твоего отца. Так-то.

– Спасибо, сэр.

– Не за что. Я к тому, что она и сама могла свалиться в реку. Как сомнамбула.

– Спасибо, сэр.

– Если все же узнаешь что-то новое по этому делу, приходи. Ругать не буду. Помогать отцу тоже нужно, это понятно. Но вот идут твои одноклассники, какая мелюзга, однако. Прощай, Уилл!

– Всего доброго, сэр.

– Доброго? Пожалуй.

Коронер вышел из класса. А Уилл впал в панику. И до этой беседы он не очень-то представлял, как выбираться из столь быстро соткавшейся вокруг него паутины, но теперь, когда он неожиданно попал под подозрение властей, способность хоть как-то анализировать ситуацию совсем его покинула. Уильям ощутил, что загнан в угол.

Александр в полной мере ощутил, что загнан в угол, только когда на цыпочках подошел к двери в собственную квартиру и, прижавшись к ней ухом, затаил дыхание.

Путь от Ленинградского вокзала до Академической показался ему вечностью, хотя на самом деле занял не более двадцати минут. В двенадцать часов ночи по Москве ездить одно удовольствие, чего не скажешь о любом другом времени суток.

Он вышел из такси на углу соседнего дома и прошел во двор пешком. Напротив его подъезда стояла машина, в которой сидели двое и курили. Александр еще издалека увидел, как в темноте вспыхивает то один огонек сигареты, то другой. Увидев это, в свой подъезд он входить побоялся, даже под маской метросексуала. Что же делать? Александр вспомнил, что, хотя после терактов чердак в его подъезде и стали закрывать на замок, мальчишки замок этот постоянно срывали и продолжали лазить по чердаку. Он это слышал наверняка, так как его квартира была на последнем этаже, и частенько над головой кто-то ходил и даже бегал. Вряд ли это были голуби.

Но как войти в соседний подъезд? Ведь кода домофона он не знал. На счастье Александра, оттуда как раз вышли парень с девушкой и повели на вечернюю прогулку семейство такс. Он быстро пошел им навстречу и успел ногой придержать почти захлопнувшуюся дверь. Вошел в подъезд, вызвал лифт и поднялся на последний этаж. Здесь тоже повезло: замок был сорван. Хоть не пришлось хулиганить в собственном доме. Он повесил сумку на плечо и пролез по чердаку в сторону выхода в собственный подъезд. Толкнул дверцу вниз – открыта, слава богу. Стараясь не шуметь, спустился по лестнице. Подошел к двери своей квартиры. Замер от внезапной мысли: а вдруг у него гости? Здравствуйте, Александр Дмитриевич! Мы уже устали вас ждать и за вами бегать! Проходите, пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Александр тихонько постучал в дверь. Тишина. Потом осторожно нажал на кнопку звонка. Никакого ответа. И только после этого он осмелился вставить ключ в замочную скважину.

Уильям осмелился бы сейчас пойти за советом только к одному человеку во всем городе, даже в целом мире, хотя его мир как раз одним Стратфордом и ограничивался. Слава богу, что с некоторых пор ему было к кому обратиться за советом. Анна! Анна! Анна!.. Только она теперь может сказать, что ему делать и как быть. Кому еще до него дело? Отец использует его как рабочую силу, как живое орудие, даром что рабства в Англии нет. Дети – они ж фактически рабы родителей. К ним могут относиться лучше или хуже, но рабами они от этого быть не перестают!