Даниэль де Труа - Псевдоним(б). В поисках Шекспира

Поначалу ничто его внимание не привлекло. Только какая-то особенная тишина. В полдень такая тишина даже за городом казалась не менее странной, чем крик филина. Все как-то противоестественно. Он вслушивался и вслушивался, но вокруг было тихо. Похоже, на складе никого не было. Это немного успокаивало. Никого в полдень – это лучше, чем призраки в полночь. Но не успел Уилл порадоваться, как услышал тихий собачий вой, причем совсем близко, вероятно, с другой стороны сарая, там, где был вход.

Вообще-то собака сама по себе не должна была его напугать. У входа на склад всегда оставляли собаку, если никто из людей Джона Шакспера не сторожил товар. Но с чего она выла среди бела дня? Уилл осторожно обошел здание, прислушиваясь. Нет, из дома по-прежнему не доносилось ни звука. Вот и вход в сарай. Собака узнала его, прекратила выть, слегка завизжала и завиляла хвостом. Затем сразу бросилась к двери, едва не порвав веревку, которой была привязана.

Уиллу было страшно заходить в дом одному, поэтому он отвязал веревку, намотал ее на руку и, открыв дверь, пустил собаку вперед. Та уверенно бросилась в большую дальнюю комнату. Свет сюда почти совсем не проникал. Только под самой крышей между бревен было сделано специальное отверстие, куда в ясные дни пробивались солнечные лучи. Но собаке свет был не нужен. Она ворвалась в комнату и втащила за собой Уильяма, бросилась к дальнему, самому темному углу и начала рыть землю: пол на складе был земляной за исключением маленькой комнатки-конторки.

Уилл зашел с другой стороны и наклонился над тем местом, где рыла собака. Прямо из-под земли раздался глухой стон. Уильям оцепенел. В разрытой яме показалась окровавленная рука.

Уилл тут же оттащил собаку и, хоть это и было нелегко сделать, вывел ее из дома и привязал у входа. Все это время собака, не переставая, лаяла, но сейчас Уилл взял ее двумя руками за морду, зажал ей уши и несколько секунд пристально смотрел между глаз. Собака успокоилась, легла на траву и стала тихонько скулить.

– Вот, выть можешь, но тихо. А вообще сиди и жди. Не бойся, я скоро. – Уилл испытывал острую потребность с кем-то поговорить, но продолжать беседу с собакой не стал, а мужественно пошел в дом. Вооружившись лопатой, он направился в ту самую комнату. Окровавленная кисть по-прежнему торчала из земли, но уже не вертикально. Словно опавший бутон розы, она поникла, склонилась набок. Никаких звуков больше не раздавалось.

Уилл начал осторожно снимать верхние слои земли сперва лопатой, а потом руками. Хотя в какие-то моменты он жалел, что у него руки, а не собачьи лапы, в целом работа шла быстро, потому что земля была довольна мягкая, явно не утрамбованная.

Вскоре он понял, что в землю закопана женщина. И в этот момент снова раздался стон. Теперь уже не было никакого сомнения – женщина была еще жива. Лицо ее было замотано какой-то тряпкой, поэтому земля не забилась в рот и горло, и она не задохнулась, неизвестно сколько времени пролежав под землей. К тому же слой земли был тонким и рыхлым. Очевидно, ее закопали наспех.

Но каково же было изумление Уилла, когда он перетащил тело в светлую комнату и узнал Патрисию! Такого поворота Уилл никак не ожидал. Он не один раз желал ей гибели. И вот ее кто-то закопал заживо, а он спас ее от смерти. Вернее, еще не спас, но может спасти. Противоречивые чувства боролись в душе Уилла. В глазах стояла запоротая Патрисией сестренка Анна.

Однако теперь, когда он выкопал Патрисию из могилы, деваться было некуда. Не бросать же ее здесь. Одежда на ней была разодрана. Уилл с трудом надел на нее халат, который нашел на складе, и надвинул на лоб рабочую шапочку. Затем вообще едва не надорвался, поднимая ее с пола на лавку. Патрисия слабо стонала и по-прежнему была без сознания.

На что решиться? Понятно одно: в школу он все равно опоздал. Но это бы еще ничего. Хуже то, что он не зашел домой, его отсутствие может вызвать подозрение. Однако и этого уже не изменишь. Главное, что делать с нянькой? Если она не придет в сознание, он один никуда ее не донесет, и она умрет прямо здесь. К кому обратиться за помощью? Понятное дело, во все это замешан отец, и, значит, речь идет о его свободе и жизни, а возможно, и о его собственной, Уильяма Шакспера. Значит, ни к коронеру, ни к кому другому в городе обращаться нельзя. Доверять он мог только одному человеку – своей возлюбленной Анне. Она что-нибудь придумает. К тому же Анна сама его просила заняться этим делом – вот и результат…