Даниэль де Труа - Псевдоним(б). В поисках Шекспира

И наконец, самая главная подпись, подпись цифровая, которая, как и положено подписи, стояла на последней странице книги: 993.

Эта подпись выглядела как номер последней страницы Первого Фолио. До сих пор все считали колонцифру 993 простой опечаткой. Ведь предпоследняя страница была 398, следующая страница должна была нумероваться как триста девяносто девятая, поэтому логично было считать число девятьсот девяносто три обычной ошибкой наборщика.

Книги, а тем более книги такого объема, как Первое Фолио, были очень дороги. Трудно представить, чтобы на современный дорогой автомобиль поставили фары от другой модели или перепутали при сборке передние и задние двери. Опечатки, конечно, там были, но чтобы так перепутать номер последней страницы… Невероятно! В любом случае, нумерацию страниц в Первом Фолио сознательно подгоняли к тому, чтобы последней была именно триста девяносто девятая – так появлялась возможность допустить «опечатку»!

Так, «Гамлету» добавили сто страниц, перескочив со сто пятьдесят шестой на двести пятьдесят седьмую, а двадцать девять страниц «Троила и Крессиды» поместили на трех, с семьдесят седьмой по семьдесят девятую, и исключили из оглавления. Все эти факты свидетельствуют о том, что кому-то было очень нужно, чтобы последняя страница была именно триста девяносто девятой и стоящее на ней число 993 выглядело простой опечаткой. И именно в этом замаскированном под опечатку числе зашифровано имя автора.

В 1584 году в Италии была издана книга, в которой автор, используя кодировку букв суммой их цифровых значений, связывает имя Мартина Лютера с числом зверя – 666. Система кодировки довольно простая и была известна еще в глубокой древности.

Первые девять букв алфавита соотносятся с числами от одного до девяти, вторые девять считаются десятками от десяти до девяноста, а остальные – сотнями от ста до пятисот или более, в зависимости от того, сколько букв в алфавите.

Подобного рода шифрование было весьма популярно в то время. Вот, например, в 1586 году вышел трактат французского дипломата Блеза де Виженера, в котором на девяносто седьмой странице находим аналогичный шифр (с учетом того, что на десятой позиции в английском варианте появляется отсутствующая во французском языке буква «k»).

Когда зашифровывали имя Эдуарда де Вера, то использовали именно эту кодовую таблицу. Получили в одном из вариантов

написания имени графа сумму числовых значений букв этого самого имени – 993.

В нашей кодовой таблице только одна сложность, одно отклонение от школьного алфавита: буква – u– в своем числовом значении приравнивается не к «v», как это было и в письменном английском языке времен Шекспира, и в классической латыни, а к – у-, специально введенному в латынь, чтобы передавать греческие звуки, аналогичные греческой букве эпсилон, «υ». Однако именно так готическим шрифтом имя De Uere написано на фамильном гербе Оксфорда. Впрочем, как и в слове SEUERALL на странице с оглавлением, где оставлен намек на имя истинного автора.

Александр взволнованно походил по комнате. Потом остановился у стола и допил уже остывший кофе. Итак, открытие сделано. Для этого потребовалось: увидеть анаграмму на листе с оглавлением SEUERALL = E.UER’S ALL; усомниться, что на последней странице была сделана простая опечатка; найти специальную таблицу, с помощью которой буквы можно перевести в xbckf; применить этот код к псевдониму и признать, что Edward De Vere = Shakespeare. И это были только ключевые факты исследования в двести пятьдесят страниц, где доказательства были математически точными.

Правда, теперь, когда пропал Олег, было не очень понятно, кому предъявлять это исследование-доказательство. Хотя как кому? Выход только один, решил он и стал собираться.

Выход только один, решил Уильям, выходя из прохладных комнат на жаркую улицу. Он и сам не понимал, что будет делать дальше, как попасть в тот дом, а если и удастся попасть, то что он скажет владельцу? Но сидеть сложа руки он больше не мог. Невыносима была не только ревность. Нет, он должен предъявить графу счет за всю свою жизнь: жизнь под маской, жизнь в постоянных страданиях и подозрениях. И граф как миленький выложит ему кругленькую сумму, не будь он Уилл Шакспер! А потом можно ехать в Стратфорд, чтобы навсегда забыть об этом кошмаре. А с Анной он дома разберется! А может, она уже и уехала? Просто съездила на спектакль, пусть и с графом, ведь они были когда-то дружны… Нет, она наверняка уже давно уехала обратно в Стратфорд. Чего ей делать в доме графа?