Лорел Гамильтон - Прегрешения богов

— Я не цирковой уродец, чтобы позировать перед камерами!

— Да все забыли уже ту историю из пятидесятых, Баринтус, — сказал Рис.

Один неумный журналист назвал, тогда Баринтуса «человек-рыба» — из-за гибкой перепонки между пальцами. Журналист погиб, катаясь на лодке. Очевидцы говорили, что ни с того ни с сего поднялась волна и перевернула лодку.

Баринтус отвернулся, сунув руки в карманы.

Дойл сказал:

— Мы с Холодом оба, бывает, охраняем людей, которым никакая охрана не нужна. Позволяем собой восхищаться и получаем за это деньги.

— Ты один раз согласился на такую работу, но потом велел тебя не приглашать, — сказал Баринтусу Холод. — Что там случилось?

— Я сказал Мерри, что лучше буду настоящим телохранителем при ней, чем показным — при ком-то чужом.

— Клиентка пыталась тебя соблазнить? — спросил Холод.

Баринтус покачал головой; волосы при этом заволновались, как океан в бурную погоду.

— Это слишком вежливое название для того, что она пыталась делать.

— Она тебя трогала, — сказал Холод с таким выражением, что я невольно повернулась к нему.

— С тобой такое тоже было?

— Нас приглашают на вечеринки не только как телохранителей. Ты же знаешь, Мерри.

— Я понимаю, что они хотят привлечь внимание прессы. Но никто из вас мне не говорил, что они еще и руки распускают.

— Это мы должны тебя охранять, Мередит, — напомнил Дойл. — А ненаоборот.

— В этом причина, что вы с Холодом теперь в основном при мне?

— Вот видите, — сказал Баринтус. — И вы от этой деятельности отказались.

— Но мы помогаем Мередит в детективной работе. Мы не побежали прятаться на берегу океана.

— Тебе сложнее еще и потому, что ты без напарника, — сказал Рис.

— Я не понимаю смысла твоих слов.

— Я работаю в паре с Галеном и мы друг друга прикрываем — в том числе от нежелательных прикосновений. Напарник нужен не только в бою, Баринтус.

На лицо Баринтуса вернулась надменная маска, такая же, под которой прятался Холод, но я уже поняла, что Баринтус просто скрывает так свои мысли.

— Ты так убежден, что никто из моих стражей не достоин составить тебе пару? — спросила я.

Он молча на меня посмотрел, что само по себе, видимо, было ответом. Потом он глянул на Дойла.

— Когда-то я был бы рад работать вместе с Мраком.

— Но моим напарником стал Холод, — сказал тот.

— Да, ты сам выбрал себе друзей.

Я на миг задумалась, уж не был ли Баринтус влюблен в Дойла. То, что я даже не заподозрила его в таких чувствах к моему отцу, заставило меня теперь сомневаться во многом.

— У меня претензий нет, — поспешил сказать Рис. — Мы с тобой никогда не ладили.

— Не важно, — сказала я. — Все в прошлом. Если ты хочешь оставаться с нами, Баринтус, тебе нужно вносить свою долю. Для начала — объясни Джереми и этим добрым людям из полиции, почему эту палочку сделали не сидхе.

Я посмотрела на него в упор — насколько это возможно с двухфутовой разницей в росте. Ну, на трехдюймовых каблуках разница была чуть поменьше, но шея все равно заболела. Трудновато пытаться подавить взглядом того, кто настолько тебя выше.

Волосы поплыли в воздухе вокруг его лица, словно он стоял под водой — именно такое было впечатление, хотя я знала, что на ощупь они будут сухими. Новое проявление его растущей силы. Впрочем, я уже поняла, что волосы лишь отражают его эмоции.

— Это отказ или согласие? — спросила я.

— Я попробую объяснить, — сказал он наконец.

— Прекрасно. Давайте уже закончим и вернемся домой.

— Ты устала? — забеспокоился Холод.

— Да.

— Я дурак, — всполошился Баринтус. — Пусть по тебе еще не заметно, но ты беременна. Мне надо о тебе заботиться, а я вместо этого создаю тебе трудности.

Я кивнула:

— Примерно это я и подумала.

Во главе своей свиты я направилась к Джереми и полицейским. Все снова собрались вокруг палочки; извиняться Баринтус не стал, но объяснить постарался.

— Будь это на самом деле изделие сидхе, вспышек энергии не было бы. Если я правильно понимаю, что такое электрическое замыкание, то аналогия верная. Эти всполохи отмечают слабые места — как будто у изготовителя жезла не хватало умения и сил сделать чары однородными. Вспышки появляются, как правильно решил чародей Вилсон, в моменты, когда магия усиливается. Полагаю, именно такая вспышка причинила вред пострадавшему полицейскому.

— Значит, если бы ее сделали вы или другой сидхе, то магические символы были бы равны по силе, и энергия изливалась бы равномерно? — заключил Вилсон.