А. Квиннел - Ночи «красных фонарей»

Кризи слегка наклонился и взглянул на Гвидо. Когда тот заговорил, в темноте блеснули его белые зубы.

– Мне не нравится, что мы не знаем, как обстоят дела с другой стороны виллы.

– Мне тоже, – ответил Кризи и снова взглянул на часы. – Через двадцать минут мы разделимся на две команды и пойдем к вилле. Займем позиции до того, как они двинутся от виллы к церкви. Это даст Макси время, чтобы обойти дом с другой стороны и посмотреть, что там делается. – Он легонько хлопнул друга по плечу и сказал: – Потом вернешься сюда и расскажешь, что там происходит. Если придется корректировать планы, у нас еще останется в запасе минут двадцать.

В трех километрах от места разговора, на небольшой поляне метрах в двухстах от узкой проселочной дороги, в командной машине сидел полковник Марио Сатта. Тут же в ряд выстроились еще шесть автомобилей – три крытых джипа, еще одна легковая машина и два бронированных микроавтобуса, в каждом из которых сидело по двенадцать карабинеров. Рядом с Саттой был его заместитель – капитан Брисчи, который нетерпеливо похлопывал себя по колену.

– Полковник, почему мы все еще сидим без дела? – спросил он. – Мы же знаем, что Джардини уже дома, возможно, сейчас ужинает вместе с женой.

Сатта обернулся и посмотрел на капитана. Надеясь, что его честность соответствует закрепившейся за ним репутации и что он достаточно сообразителен, полковник пустился в объяснения:

– В такого рода делах, капитан, иногда приходится отступать от правил. Вполне возможно, что наш друг Джардини держит компрометирующие его документы дома. Если мы позвоним в дверь, пока семья ужинает, он, его жена, дети или кто-нибудь из прислуги будут иметь достаточно времени, чтобы их уничтожить. Поэтому я предпочитаю дождаться, когда в доме все разойдутся по своим спальням и заснут. Тогда мы сможем выломать дверь, и, еще до того, как все, кто есть в доме, успеют продрать глаза, мы уже будем искать документы в его кабинете.

– А как мы узнаем, что он уснул? – спросил капитан.

Сатта вздохнул. Видимо, заместитель его был все же туповат.

– Наши люди наблюдают за домом со всех сторон, – продолжал он терпеливо объяснять. – Они доложили, что свет горит только в окнах первого этажа. Как только там погасят лампы и зажгут свет наверху, нам сообщат по рации. Когда и наверху свет погаснет, мы сможем сделать вывод, что все засыпают. Полчаса спустя мы ворвемся в дом.

Нет, туповатым капитан не был.

– А что случится, – спросил он, – если какая-нибудь лампа будет гореть наверху всю ночь? Может быть, кто-то из членов семьи страдает бессонницей, захочет почитать книгу или посмотреть видео?

Сатта улыбнулся.

– Ну, тогда мы подождем часиков до двух и потом все равно сделаем то, что положено.

Он взглянул на часы, потом нащупал в кармане френча маленькую черную коробочку, которую передал ему Кризи. В течение следующего часа она должна была подать голос, и после этого синьор Джардини, его жена и все его семейство смогут спокойным сном спать до утра.

Она вела его за руку. Он чувствовал, что идет по дорожке, выложенной гравием.

– Четыре ступеньки, – предупредила она, сильнее сжав его руку.

После того, как Майкл на ощупь нашел первую, с остальными проблем не было. Когда они вошли в открытую дверь, он почувствовал, что стало теплее, и услышал, как дверь за ними закрылась.

– Теперь можешь снять повязку, – сказала Джина.

Майкл стащил с глаз черный шелковый шарфик и зажмурился от яркого света. Они стояли в холле здания, которое, как он знал, было большой виллой. На полу лежал толстый ковер, на стенах под большими портретами горели канделябры. Дверь перед ним была раскрыта; из нее доносился приглушенный шум голосов.

Женщина снова взяла его за руку и повела вперед.

– Никаких имен называть не надо, – сказала она. Ее голос понизился до шепота. – Ты будешь удивлен, даже поражен, увидев здесь настоящего епископа. Вести мессу будет он.

Майкл не был ни удивлен, ни поражен. В тот день он внимательно изучил несколько фотографий епископа Капрезе. Он наверняка узнает его по черной козлиной бородке, кустистым бровям и вьющимся темным волосам.

Когда они проходили по коридору, с левой стороны он заметил дверь. Должно быть, это мужская комната. Справа наверх вел лестничный пролет. Он знал, что, поднявшись по нему, можно попасть в спальню с прилегавшим к ней туалетом. Они вошли в комнату, дверь которой была распахнута. Там собралось около дюжины людей, беседовавших с бокалами шампанского в руках. Все они обернулись и взглянули на вошедшую пару. В числе собравшихся было пятеро мужчин и семь женщин. Некоторые кивнули Джине. Все внимательно рассматривали Майкла.