Эрик ван Ластбадер - Завет

— В точности так, — сказал Энтони. — Тайное Евангелие сочли настолько опасным, что в четвертом веке церковью были тайно изъяты и уничтожены все экземпляры. По крайней мере, они долго так думали.

— И это одна из тайн, которые было поручено хранить моему отцу?

— Верно, — ответил Энтони.

— И вы полагаете, это правда? — спросил Браво.

— Я знаю точно, — сказал Энтони. — Отрывок Завета подтверждает подлинность рукописи. Вот почему так важно, чтобы манускрипты, веками хранившиеся в нашей сокровищнице, не попали в лапы рыцарей святого Клемента. Если это случится, они, без сомнения, бесследно уничтожат рукописи, словно их никогда не существовало.

— Если то, что вы мне рассказали, правда, — сказал Браво, — почему орден хранит это в тайне? Это ведь не просто религиозный артефакт, это историческое чудо, часть нашего наследия. Почему нельзя объявить о нем миру?

— Это противоречило бы основным принципам ордена, чего мы не можем допустить.

— Не понимаю…

— Мы владеем не только Заветом, — проговорил Энтони. — В сокровищнице ордена находится Квинтэссенция. Пятый элемент.

— Что? — Браво вздрогнул и уставился на Энтони, словно его укололи иголкой.

Тот кивнул.

— Ты не ослышался.

— Пятая сущность? Притча во языцех средневековых философов? Они полагали, что вселенная состоит из четырех элементов — земли, воды, воздуха, огня — и Квинтэссенции, пятого элемента, заключающего в себе сущность жизни… Я всегда думал, что Квинтэссенция — это миф, вроде алхимических реакций и обращения воды в вино…

— Уверяю тебя, она вполне реальна, — сказал Энтони.

— Но что она такое? Ее можно увидеть, почувствовать, осязать… или человеку этого не дано?

— В своем Завете Иисус описывает ее как «масло», но подразумевать он мог что угодно, не обязательно то, что мы называем маслом сегодня. — Энтони понизил голос. — Почему отрывок Завета так опасен для церкви? Потому что в нем записано самим Иисусом: Лазарь и остальные были воскрешены при помощи Квинтэссенции.

— Но это противоречит традиционной доктрине. В Священном Писании сказано, что Иисус воскресил Лазаря данной ему божественной властью.

— Именно так; и это толкование было принято как единственное с незапамятных времен, — подхватил Энтони. — В Завете же ясно сказано: Лазаря вернула к жизни Квинтэссенция. Иисус ничего не говорит о своей божественной силе.

— Постойте-ка… — пробормотал пораженный Браво.

— Да-да, видишь, как действует это знание, какие выводы напрашиваются сами собой! Если Лазарь воскрес благодаря Квинтэссенции, а не божественной власти Христа, значит, Иисус был просто целителем, церковь всегда пресекала распространение подобных идей. И еще: возможно, после смерти Иисуса его ученики, забрав тело, воскресили его при помощи Квинтэссенции…

У Браво закружилась голова. Наконец он понял.

— Если это станет известно… столпы, на которых держится католическая церковь, рухнут, поскольку заново встанет вопрос: был ли Иисус действительно Сыном Божьим?

— Из-за этого во все времена проливалась кровь. Убивали правителей, сменялись режимы, погибло неисчислимое число людей. — Энтони внимательно вглядывался в смутные тени за колоннами. — Твой отец рассказал мне, что прочел Завет; его подлинность несомненна. Это действительно фрагмент древней рукописи Христа, сомнений быть не может.

Браво стоял совершенно неподвижно, охваченный странным оцепенением. Для человека с его образованием мысль о существовании подобной рукописи была сродни неожиданной находке святого Грааля. И, как будто этого мало, еще и Квинтэссенция! Неужели все, что рассказал ему дядя Тони, правда? От одной мысли перехватывало дыхание.

— Если орден и правда владел Квинтэссенцией долгие годы, если она действительно существует, — сказал Браво, — почему вы никогда не пользовались ей, чтобы исцелять больных и увечных?

— Именно об этом так горячо спорили в свое время — восемь столетий тому назад, в двенадцатом веке, — фра Леони, хранитель сокровищницы, и фра Просперо, великий магистр ордена. — Энтони по-прежнему бросал быстрые взгляды в темноту. — Две самые веские причины, чтобы Квинтэссенция оставалась в тайнике нетронутой, таковы: во-первых, человек не должен быть бессмертен, это противоречит его существу, как и неестественно долгая жизнь; во-вторых, весть о существовании Квинтэссенции не принесла бы людям блага. Как ты думаешь, Браво, что произошло бы, узнай они о пятом элементе? Человечество всем скопом кинулось бы за своей толикой бессмертия. Впрочем, нет, до этого наверняка бы не дошло: сильные мира сего сумели бы прежде выкрасть ее, чтобы тайно использовать по своему усмотрению, продлевая собственные жизни. Время от времени применяя Квинтэссенцию, они смогли бы жить практически вечно.