Эрик ван Ластбадер - Завет

Совершенно неожиданно для себя он уснул, растянувшись поперек кровати прямо на покрывале, даже не сняв измятую одежду. Недоеденный ужин так и остался стоять на покрытом белоснежной льняной скатертью сервировочном столике.

Ему приснился сон, и в этом сне с ним снова говорил отец. Декстер отдыхал в теплой ванне, шумела вода, от поверхности поднимался пар. Он откинул назад голову с зачесанными мокрыми волосами. Отец казался расслабленным, но не беззащитным. Он никогда не бывал беззащитным…

Браво брился перед зеркалом.

— Думаю, ты читал последние новости относительно Анголы, — будничным голосом сказал Декстер.

— Да. — Браво знал, что отец имеет в виду гибель американских подводников и якобы последовавшую за этим резню, в результате которой пострадали ангольские солдаты. В Штатах многие были возмущены заявлением ангольских властей. Белый Дом категорически отрицал, что подобное вообще могло произойти.

— Я только что вернулся оттуда, Браво. Из Анголы. Хочешь услышать правду?

— А разве «Нью-Йорк Таймс» не публикует правду?

— Отчего же. В определенном смысле. Как и «Тайм», и Си-эн-эн, и «Рейтерс», и все прочие.

Браво отложил бритву.

— Хочешь сказать, что существует несколько истин? И сколько же?

— Если ты веришь во что-нибудь, это истинно — для тебя. Вот почему реальная история — дело темное: невероятно трудно отличить то, что произошло на самом деле, от того, что случилось по мнению людей, что должно было произойти, чего только хотелось бы… Все зависит от подхода к вопросу, Браво, от точки зрения. Всегда помни это.

Браво смотрел, как мыльная вода уходит в отверстие раковины.

— Что же случилось в Анголе, отец?

— Нам поддали под зад, вот что случилось. Генералы здорово просчитались. Высокомерие и спесь, Браво, вот что сгубило все дело. Так было с римлянами, так произошло и с нами. Мы возомнили себя всегда правыми, непобедимыми, позволили себе считать ангольских солдат пушечным мясом. Когда они прищемили нам хвост, министр обороны вышел из себя, и был отдан тот приказ… Убиты тысячи людей — просто так, без всяких причин. Их единственное преступление состояло в том, что они из Анголы, и за это они ответили жизнью.

— Значит, посол Перри лгал, говоря, что…

— Перри — глашатай правительства. Он просто произносит вслух лояльные речи, написанные для него ушлыми политиками из окружения президента. Другой правды он не знает.

Браво повернулся к отцу.

— Ты уверен в этом?

Декстер махнул рукой в ароматной пене.

— Взгляни сам.

Он увидел на крышке унитаза черную пластиковую папку. Вытерев руки, Браво открыл ее. Внутри лежали шесть фотоснимков — явно аэрофотосъемка. Тела, тысячи сваленных друг на друга мертвых тел ангольцев… солдат и мирных жителей. В фотографиях была какая-то отвратительная, тошнотворная отстраненность, словно равнодушные боги взирали сверху на человеческую трагедию.

— Ты последний, кто видит эти снимки, — сказал Декстер. — Через несколько минут они превратятся в пепел.

Браво поднял глаза на отца.

— Зачем ты мне их показал?

Декстер сел прямо. Вода струйками стекала по его плечам и груди.

— Я хотел, чтобы ты знал настоящую правду, Браво. Мы живем в мире слепых, а я не хочу, чтобы ты был слеп… Я хочу, чтобы ты понимал, что происходит вокруг, Браво, даже если это знание болезненно, даже если ты не хочешь знать. Поступать правильно — не самое главное, Браво. Поступать так, как будет лучше, — вот к чему нужно стремиться. Если это будет единственное, чему мне удастся тебя научить, я буду считать, что сделал достаточно…

Браво проснулся, тяжело дыша, по его лицу стекал пот. Наступило утро. Солнечный свет заливал гладь воды, по выходящим на северную сторону окнам плясали отблески. Он скинул с себя одежду и встал под холодный душ. Наконец кожа покрылась мурашками, его затрясло, как в ознобе. Растираясь полотенцем, Браво вспоминал слова отца. Они снова и снова пробегали перед глазами, точно строчки объявления на электронном табло. Обмотав вокруг бедер полотенце, Браво вернулся в комнату. Скрестив ноги, он уселся на кровати, взял в руки кинжал — так бережно, словно это был священный жертвенный нож, — и начал вытягивать клинок из ножен. Сколько сарацинов легло под ударами этого кинжала, сколько турок упало с пропоротым животом, сколько рыцарей святого Клемента погибло от карающей руки его хозяина?

Браво медленно поворачивал кинжал, на лезвии играли отсветы лампы. Кое-что заметив, он аккуратно отложил клинок в сторону. Ножны были отделаны темно-красным бархатом. Вообще-то бархат не использовали для таких целей: из-за постоянного трения клинка о ножны ворс очень быстро истерся бы. Допустим, в данном случае ножны все же обили тканью… но тогда она точно не смогла бы так хорошо сохраниться.