Эрик ван Ластбадер - Завет

Браверманну Шоу исполнилось тридцать лет. Он был выше своего отца на целую голову и чуть стройнее, при этом имел широкие плечи и длинные сильные ноги пловца. Он был очень привлекателен. Темные вьющиеся волосы обрамляли лицо, ярко-голубые глаза смотрели на мир с характерным цепким выражением ученого-исследователя, а не финансового консультанта. Эмма придумала ему прозвище «Браво», когда ей было шесть, а ему — четыре. Так оно и повелось.

Взглянув на почти нетронутую чашку кофе с молоком, Браво поинтересовался:

— Что, кофе чересчур хорош, отец?

Был ли его ироничный тон попыткой разрушить повисшее между ними тягостное молчание или же способом психологической самозащиты, Браво и сам толком не знал.

Как бы то ни было, его слова резанули слух Декстера. В который раз он почувствовал себя хищной птицей с взъерошенным в ожидании боя оперением. А ведь он, видит бог, предпочел бы, чтобы перья оставались на месте… особенно теперь.

— Зачем ты это делаешь?

Браво подозвал официантку.

— Что именно?

— Провоцируешь меня.

Браво заказал двойной эспрессо. Когда официантка ушла, он произнес:

— Мне показалось, мы оба провоцируем друг друга. — Он встретился взглядом с отцом. — Разве тебя это не развлекает?

— Должен признать, что нет.

Принесли эспрессо. Прошло полгода с тех пор, как сын с отцом виделись в последний раз. Едва уловимая печаль, сожаление о длительной разлуке отражались на лицах обоих, и состоявшийся обмен колкостями лишь подчеркивал это. Они общались с трудом, как это свойственно людям очень похожим. Мать Браво, всегда умевшая примирить их, умерла десять лет назад, и с тех пор между ними частенько проскакивали искры. Так было всегда… еще до появления Джордана Мюльманна. Но само существование Джордана, казалось, усугубляло конфликт, возможно, потому, что он был французом. Браво хорошо знал, что французов Декстер недолюбливает. «Мы оба упрямы, как мулы, — подумал Браво. — И вдобавок самоуверенны, вспыльчивы и непримиримы».

Декстер немного подвинулся к Браво.

— Я хотел бы поговорить с тобой о твоем будущем.

«Нет, — подумал Браво, — в очередной раз я этого не выдержу».

— Отец, ты все время пытаешься говорить со мной о моем будущем. Я уже не мальчик, чтобы покорно выслушивать эти лекции…

— Во-первых, учиться никогда не поздно. А во-вторых, я не намерен читать тебе лекцию. Я хочу сделать тебе предложение.

— Государственный департамент поручил тебе заниматься вербовкой кадров?

— Государственный департамент здесь ни при чем. — Декстер наклонился вперед и произнес, понижая голос:

— Помнишь, чему ты учился?

Упрямо отгораживаясь от отца, не желая даже прислушиваться к его словам, Браво взглянул на часы.

— Мы опаздываем, отец. Эмма наверняка уже беспокоится, недоумевая, что же могло с нами случиться. Кроме того, я так торопился сюда из аэропорта, что не успел купить ей подарок.

Декстер откинулся на спинку стула и бросил на сына свирепый взгляд.

— Знаешь, что я думаю? Мюльманн намеренно отправил тебя в Брюссель.

Браво вскинул голову, словно охотничья собака, почуявшая дичь.

— Вот только не надо снова начинать…

— Мюльманн прекрасно осведомлен о нашей семейной традиции.

Браво рассмеялся.

— И что же, ты полагаешь, что он все подстроил? Организовал международное совещание исключительно ради…

— Не надо утрировать. Но он мог послать в Брюссель кого-нибудь другого.

— Джордан мне доверяет, отец.

Оба замолчали, подавленные тягостным ощущением. Обвинение не было высказано вслух, но незримо повисло в воздухе. Со стоянки на улицу выехала машина, встреченная недовольными гудками. Подъехал грузовик, доставляющий продукты, двери фургона распахнулись с резким металлическим лязгом.

Декстер Шоу вздохнул.

— Браво, давай заключим перемирие. Нам необходимо поговорить. Это срочно. За последнюю неделю в мире многое изменилось…

— После ужина, отец.

— Я же сказал — это срочно.

— Я слышал.

— Я не хотел бы, чтобы Эмма…

— …случайно услышала. Разумеется. Мы с тобой отправимся на прогулку вдвоем, и ты сможешь спокойно говорить о чем угодно.

Декстер покачал головой.

— Браво, речь идет не о «чем угодно». Ты должен понять…

— Уже поздно, и с каждой минутой становится все позднее. — Браво встал, положив на столик купюру. — Поезжай к Эмме без меня, мне еще нужно найти для нее подарок.

— Я хотел бы, чтобы мы поехали вместе.

— Чтобы она разозлилась на нас обоих? — Браво покачал головой. — Давай, пап, поезжай.