Антон Леонтьев - Жрец смерти

– Только после возвращения Зинаида переменилась. Раньше читала книги, училась, думала об университете, диссертации. Теперь же у нее на уме только тряпки, развлечения, молодые люди. Наверное, это естественная реакция на лишения, которые ей пришлось претерпеть.

Я не знала что сказать и молчала, Аркадий Аркадьевич продолжил:

– А вот вы другая. Вы, наоборот, стремитесь к знаниям. Ибо знания, как сказал английский философ Фрэнсис Бэкон, сила. Я бы немного видоизменил его сентенцию: информация – сила. И вы производите впечатление вдумчивого, цепкого и талантливого человека.

Мне было лестно слышать такое из уст профессора. Но тут он переменил тон:

– Хотя предпосылок к такому развитию фактически у вас не было. Прошу прощения за откровенность, но вы – убийца. Вы причастны к убийству директора детского дома. Хотя я верю тому, что вы лично не убивали его, а лишь помогли заметать следы преступления. Но, помимо того, вы, на сей раз собственными руками, отправили на тот свет некую заключенную Куприянову, по кличке Атомная Бомба…

– Сероводородная Бомба, – поправила я дрожащим голосом. На что он намекает? Профессор что, хочет сдать меня милиции? Но ведь к преступлению причастна и его собственная дочь, которую, как я уже имела возможность убедиться, Аркадий Аркадьевич любил больше всего!

– В самом деле, Сероводородная Бомба, – кивнул хозяин дома. – Причем если в первом случае вы попались, что неудивительно, ибо это было ваше первое преступление, то второе убийство сошло вам с рук. Вам – и моей Зинаиде.

Вот в чем дело! Наверняка сейчас Аркадий Аркадьевич будет упрекать меня в том, что я втянула его дочку в криминальную историю. Неужели Зина не рассказывала ему, что представляла собой Куприянова?

– Да, вы отлично обставили смерть Сероводородной Бомбы. Зина бы ни за что не придумала такое. А вот вы… – Мужчина смолк и, сложив руки лодочкой, откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза, которые превратились в щелочки. – Вы – совсем другое дело. Вы учитесь на ошибках. Это может далеко не каждый. Более того, вы изобретательны и не боитесь риска. И в то же время готовы, если надо, применить грубую физическую силу. Я, к примеру, на подобное не способен. Поэтому восхищаюсь теми, кто в состоянии дать отпор!

Профессор уставился на меня своими выпуклыми бирюзовыми глазами, отчего мне сделалось не по себе.

– Еще я очень ценю, что вы первая завели речь о том, что вам нужна работа и что вам неудобно сидеть на чужой шее. Я, конечно, утрирую, ибо за то, что вы сделали для Зинаиды, чувствую себя обязанным обеспечить вам достойную жизнь на все последующие годы. Но вы сами хотите чего-то достичь, и это отрадно!

Я не понимала, к чему именно мужчина клонит. То хвалит меня, то перечисляет мои криминальные подвиги… Хотя последние, как я поняла, вызывали у него не столько негативную, сколько, как ни странно, позитивную реакцию.

– Только сами посудите, куда вам податься? Кто возьмет вас на работу? А если и возьмет, то на какую? Продавать пирожки? Или водку в ларьке? Торговать телом? Нет, такое не по вам!

С этим я была согласна – ни одним, ни вторым, ни тем более третьим я торговать не намеревалась.

– У каждого имеется свой талант. У меня, к примеру, невероятная склонность к точным наукам, а именно к высшей математике, предмету абстрактному, но, уверяю вас, на редкость занимательному. Наука – не особо денежное дело. По крайней мере, в нашей стране.

Аркадий Аркадьевич снова посмотрел на меня.

– У вас тоже имеется талант. Свой. А когда речь идет о таланте, самое важное – распознать его. И, думаю, в вас я его распознал, ведь в людях я разбираюсь неплохо, как, впрочем, и в цифрах.

Вместо ответа я только пожала плечами. К чему же все-таки ведет отец Зины? Никаких особенных талантов я за собой не замечала. И была даже уверена, что являюсь вполне обыкновенной, более того – заурядной особой.

Кажется, Аркадий Аркадьевич не удивился моей реакции. Он только отхлебнул зеленого чая и произнес:

– Ну, не скромничайте! Ведь, если на то уж пошло, на вашей совести жизнь двух людей. Того самого директора по кличке Автоген и Атомной… нет… прошу прощения, Сероводородной Бомбы.

Я начала путано оправдываться, объясняя, что не могла бросить на произвол судьбы своих подруг, Тоню и Зину. И что Автогена я вообще не убивала, тогда произошел несчастный случай, а я лишь помогла избавиться от его тела. И в случае с Куприяновой сложилась похожая ситуация, ведь вопрос стоял так – либо она нас, либо мы ее, вот я и выбрала второе.