Антон Леонтьев - Жрец смерти

Обитали Зина и ее отец на Кутузовском проспекте, в доме, где проживала партийная и научная элита. Я заметила у входа постового. При появлении Зины он почтительно поклонился, как будто был не милиционером, а швейцаром. Похоже, отец Зины обладал большим влиянием.

Мы поднялись на лифте на последний этаж. Раньше там располагались две квартиры, причем огромные, теперь же обе принадлежали отцу Зины, который сделал из них одну гигантскую.

Честно признаюсь, что оробела, когда переступила порог апартаментов. Прежде всего оказалась в холле, который если и был меньше холла в моем детском доме, то ненамного. Я даже представить себе не могла, какова вся площадь жилища. И как только отец Зины смог здесь поселиться? Ведь вроде у него до недавнего времени были проблемы с законом…

Из глубин квартиры возник солидный мужчина в костюме, с красным лицом и усиками. Я шагнула к нему:

– Большое спасибо за гостеприимство, рада с вами познакомиться…

Зина дернула меня за рукав куртки и сказала с улыбкой:

– Это не папа, а один из его телохранителей. Федор, передай папе, что мы приехали!

Зина повела меня по квартире. Кухня была умопомрачительная. В тот момент там трудились сразу две женщины – молодая и старая (как выяснилось, экономка и повариха).

Затем мы прошли в столовую. Оттуда попали в зал, миновали зимний сад и поднялись на второй этаж, потому что квартира располагалась на двух уровнях. Наконец оказались в комнате, обставленной старинной мебелью. Меня поразили огромная кровать и удивительной формы телевизор, конечно, импортный – в детдоме у нас был старый, советский, вечно барахливший.

– Тебе нравится твоя комната? – спросила Зина и распахнула створки шкафа. Вернее, не шкафа, а примыкавшей к «моей» спальне гардеробной с разнообразными нарядами. – Извини, у меня так много барахла, что пришлось воспользоваться свободной площадью, дабы развесить. Ты можешь брать все, что тебе понравится. И не думай, будто я жертвую тебе ношеное – почти все вещи еще не распакованы, я их ни разу не надевала.

Я задумалась, стоит ли спрашивать, зачем Зина покупала такое количество шмоток, если у нее нет возможности их носить. Но тут раздалось покашливание, и я обернулась.

Отца Зины я представляла себе высоким, широкоплечим, неким подобием богатыря. Видимо, это было связано с теми историями, которые рассказывала о нем дочь. Однако передо мной стоял невысокий, сутулый мужчина с зачесанными назад светлыми, уже седеющими волосами, в очках с роговой оправой и с бледным, непримечательным лицом. Только вот глаза у него были цепкие, колючие, словно пронзающие тебя до мозга костей. И удивительного, редкого бирюзового цвета. Облачен отец Зины был в вельветовые штаны и домашнюю куртку, опять же вельветовую. Под кадыком я заметила у него смешной, несколько нелепый галстук-бабочку.

– Добрый вечер! – произнес он и протянул мне руку. Несмотря на то что у него был облик типичного профессора, рукопожатие оказалось крепким. – Рад приветствовать вас в своем доме. Причем сразу оговорюсь – это не наш дом, но и ваш тоже. Зинаида мне все рассказала, и я очень вам признателен. Очень! Вы спасли мою дочь. А я такое не забываю.

Мужчина говорил каким-то тусклым голосом, однако я поняла, что эти слова очень многое значат. И принялась благодарить отца Зины – его звали Аркадий Аркадьевич. Однако он, улыбнувшись, поклонился и исчез.

– У папы очень много дел, ты должна его извинить, – сказала Зина и увлекла меня в свою комнату. – Пойдем, я покажу тебе последнюю парижскую коллекцию. Я ведь была на прошлой неделе в Париже и купила себе кое-что…

– В Париже? – изумилась я. – По музеям ходила?

Зина звонко расхохоталась:

– Нет, по большей части по домам моды.

Миновали три недели, которые мне понадобились, чтобы прийти в себя и адаптироваться. Я быстро привыкла к тому, что меня обслуживали, как в старых книгах о дореволюционных временах. А потом заметила, что даже не обращаю внимания на то, что любое мое желание, любую мою прихоть готовы удовлетворить сразу три или четыре человека.

Если раньше Зина была настоящим книжным червем и вечной отличницей, то теперь она превратилась в светскую львицу. Моя подруга несколько раз брала меня на вечеринки, устраиваемые то у кого-то в огромной квартире, то на гигантской даче, то в закрытом ресторане или элитном ночном клубе, но я чувствовала себя там не в своей тарелке. Зина-то знала там всех, почти со всеми была на «ты». А что представляла собой я? Бывшая зэчка, к тому же с неоконченным средним образованием.