Антон Леонтьев - Жрец смерти

Учительница кивнула.

– Да, представьте себе, были! Вот, к примеру, смерть отца Олега – его зарезали. Как и еще трех человек в течение года. Милиция тогда была непродажная, работящая, но все равно злодея не нашли. А еще, помню, поехала я летом в пионерский лагерь подработать – так там девочки в одном из домиков жаловались, что к ним кто-то в окно заглядывал ночью, а потом в дверь ломился. А на одну из девочек в лесу кто-то напал и попытался задушить. Страсть, да и только!

Вдруг собеседница внимательно посмотрела на меня.

– Только сейчас я связала все эти события друг с другом! Вы что, полагаете, тут не обошлось без Олега? Хм, а не исключено! Ведь после того, как он умер в больнице, подобные случаи прекратились.

– А как он умер? – задала я вопрос. И учительница поморщилась:

– Ужасно! Перегрыз себе вены на руках и содрал себе кожу с лица. Говорят, те, кто его нашел в палате, чуть в обморок не упали.

Перегрыз вены? Содрал себе кожу с лица? Как бы не так! Это была подстава – ведь если бы Олег Кузнецов бежал из психушки, его бы искали. А так он был официально мертв. Наверняка вместо себя подсунул труп… настоящего Коли Винокура.

Вечером того же дня я отбыла из Нерьяновска. Мой путь лежал теперь в Петербург. Потому что именно там после окончания мединститута Николай Винокур, в которого перевоплотился Олег Кузнецов, учился в ординатуре.

Получается, я совершала паломничество по «боевым местам» Синей Бороды. Потому что где бы Винокур – буду уж называть маньяка привычной фамилией – ни побывал, всюду за ним тянулся кровавый след. Но что удивительно: в отличие от девяноста девяти процентов маньяков он не придерживался определенной схемы. Ведь обычно серийные убийцы специализируются, скажем, на белокурых дамочках, которых расчленяют, или темноволосых мальчиках, которых закапывают в лесополосе. Даже если маньяк кочует по стране, то убивает тех, кто ему, так сказать, пришелся по вкусу.

А Винокур был маньяком особого вида – убивал всех без разбору. И разными способами. И в разных местах. Многие люди просто исчезали, и все тут. Поэтому ему и удалось так долго оставаться неразоблаченным. Ведь каждый раз грешили на несчастный случай, на проделки гастролеров, на местного маньяка. А исчезновение бродяжки или шлюхи вообще никого не волновало.

Маньяк же был один. Николай Платонович Винокур. Вернее, Олег Степанович Кузнецов.

Теперь у меня было достаточно сведений, чтобы прищучить убийцу, но отчего-то я была уверена, что в Петербурге меня ожидает важная информация. Ведь я помнила строки из официальной биографии Винокура – у него была жена и дочка, которые погибли в автокатастрофе много лет назад.

Благодаря своим источникам мне удалось узнать, что брак между Аллой Леонидовной Берберовой и Николаем Платоновичем Винокуром был заключен в августе 1974 года. Около полутора лет спустя у них родилась дочь Оксана. Если бы девочка не погибла – точнее, если бы папаша не убил ее, в чем я уже не сомневалась, – она была бы почти моей ровесницей.

Как именно умерли мать и дочь в октябре 1977 года, узнать не удалось – сведений об этом даже мой источник раздобыть не смог. Винокур очень тщательно замел все следы, распустив слух об автомобильной катастрофе. Но я узнала, где они похоронены.

В Петербурге – тогда еще Ленинграде – Винокур тоже наверняка совершал убийства. И тут я ужаснулась: это именно он убил моих родителей! Я вспомнила, что узнала когда-то от Аркадия Аркадьевича, – в то время в городе Пушкине действовал маньяк, убивавший молодые супружеские пары и их детей. Моих родителей он успел лишить жизни, а меня нет. Правда, мой босс сказал тогда, что убийцу расстреляли…

В то, что маньяк был другой, я теперь не верила. Выходило, что с Винокуром я столкнулась задолго до того, как стала свидетельницей его попытки похитить маленькую девочку. Значит, судьба намеренно свела меня с ним вновь?

Получалось, что так. Я была его жертвой в детстве и осталась жива. Он чуть не убил меня недавно, а теперь снова охотится за мной. Но я тоже охочусь за ним, иду по его следу. Да, у нас сейчас настоящая война. Кто кого. Только недаром мое имя – Ника!

Самое удивительное, что Винокур ежегодно переводил плату за то, чтобы за могилами его жены и дочери ухаживали, поддерживая их в чистоте и порядке. Надо же, какой сентиментальный! Убил жену и дочь – и не может забыть о них! И даже время от времени навещает.

Я посетила кладбище, на котором были погребены женщина и ребенок. Потому что у меня мелькнула извращенная мысль – что, если Винокур снова навестит свои жертвы и я застукаю его, так сказать, на месте преступления?