Поль-Франсуа Уссон - Кристаль

Сами девушки расположились у столов или на трибуне. Быстро распространилась новость об автобусной экскурсии по столице Норвегии после тренировок. От еды всех разморило. Никто не вспомнил про фотографа, чья раскрытая сумка одиноко стояла на пустой скамейке.

Тем временем Анжела, углубившись в лабиринт пустующих раздевалок, возобновила работу. После гигантского сэндвича с креветками и авокадо она, оглушенная стрекотней мажореток, незаметно прошла вдоль стены и скользнула в небольшой просвет между стеной и краем брезентового занавеса. Она следовала не столько за Кристаль, сколько за голосом своей интуиции. Однако пока она меняла кассету с пленкой, интуиция умолкла. Решив не слишком расстраиваться по этому поводу, Анжела предпочла прийти к выводу, что все-таки у нее была галлюцинация. Пытаясь всесторонне обдумать этот факт, она стала мысленно перебирать доводы, подтверждающие и опровергающие собственное душевное здоровье. Да, она по-прежнему видит рядом свою умершую сестру — но, может быть, оттого, что не может смириться с ее смертью? Или, может быть, она просто заснула на ходу и увидела сон? Но как узнать наверняка?

Она рассеянно прислушивалась к шуму голосов, доносившихся с той стороны занавеса, смотрела на одежду, разбросанную по стеллажам для бутылок. Из соседнего отсека просачивался слабый электрический свет. То и дело щелкая кнопкой спуска, Анжела фиксировала на пленку заброшенность и неуют этих времянок. Общий план, мелкие детали. Пластмассовые конструкции. Донышко бутылки, невынутой по недосмотру. Если приглядеться, можно было увидеть в нем собственное размытое отражение.

Вдруг ей показалось, что за одним из стеллажей мелькнула чья-то тень. Анжела вздрогнула и застыла на месте. Тот, кто стоял по другую сторону стеллажа (если там вообще кто-то был), кажется, тоже испугался и остановился.

— Кто там?

Словно в дурацком сериале, она некоторое время ждала ответа, но его не было. Анжела неотрывно смотрела в ту сторону, где заметила движение. Но тот, кто там был (если ей не померещилось), скорее всего, уже исчез. Она подумала, не стоит ли позвать кого-нибудь из зала. Но наконец сама решила туда вернуться.

Один из стеллажей чуть дрогнул.

«Нет, он не мог сдвинуться с места сам по себе. Но, может быть, в том месте неровный пол и стеллаж перекосился?.. Да и к тому же от этой разминки весь зал дрожит… Хорошо бы сейчас под рукой оказался сейсмограф, но его нет… А может быть, мне просто показалось. У меня слишком живое воображение. Надо об этом помнить».

Но вместо того чтобы вернуться в зал, Анжела немного постояла у черного занавеса, глядя на ряды стеллажей, потом на пару секунд закрыла глаза, снова открыла и осторожно, на цыпочках, направилась в соседнюю раздевалку.

На этот раз она никого не увидела, зато услышала. Где-то за стеллажами. Она прошла к середине брезентового полотнища, где был разрез, и остановилась, глядя на узкие отсеки раздевалок по обе стороны от себя. В них было полутемно, в глубине у самой стены вообще ничего нельзя было разглядеть. Границы, образованные стеллажами, казались нечеткими, колеблющимися. Но ведь на самом деле абсолютной темноты не существует. Анжела не привыкла всматриваться в то, что находится в поле ее зрения, просто так — если только не надо было сделать очередной снимок. Однако ей показалось, что она разглядела за сквозной перегородкой чей-то силуэт. Но вместо того чтобы убежать, она приблизилась к стеллажу и, слегка пригнувшись, оперлась на одну из полок.

Анжела не смогла удержаться от крика, увидев в нескольких сантиметрах от себя чужое лицо.

Крик Анжелы почти сразу же был заглушён грохотом упавшего стеллажа. Деревянный пол задрожал, огромное брезентовое полотнище заколыхалось сверху донизу, и на спортзал обрушилась настоящая пыльная буря. Все присутствующие закрыли лицо руками, ожидая, пока пыль уляжется.

Это продолжалось недолго — примерно столько же времени занял бы небольшой камнепад в горах. Затем в наступившей тишине послышался жалобный стон и почти сразу же — торопливый шум шагов, внезапно стихший после громкого раскатистого окрика. Наконец брезентовый занавес резко распахнулся от резкого движения руки комиссара Бьорна.

Пригнувшись и на всякий случай закрыв голову руками, Бьорн переступил через рухнувший стеллаж и оглянулся в поисках пострадавших.

Анжела лежала на полу, засыпанная пластмассовыми обломками, скорчившись и прижимая к животу фотоаппарат. Оглушенная и растерянная, с рассеченным лбом, она без малейшего сопротивления позволила Альберу и одной из норвежских распорядительниц оказать ей первую помощь. Мажоретки, явно перепуганные, наперебой спрашивали ее о самочувствии.