Миккель Биркегор - Через мой труп

В тот период я даже не притрагивался к компьютеру. Я писал исключительно отчеты да еще составлял перечни необходимых покупок. Мне нравилось, что не нужно думать ни о чем, кроме того, где и когда мне нужно быть, чтобы успеть на очередную работу, и как туда лучше добраться.

Беременность жены между тем протекала, как и положено. Лина с каждым днем становилась все красивее и красивее, а живот, выделяющийся на ее по-прежнему стройном теле, напоминал туго надутый мячик. Все подруги ей завидовали, и какое-то время спустя Бьярне и Анна объявили, что также перестают пользоваться противозачаточными средствами. Когда Лина была на восьмом месяце, они с гордостью поведали всем, что Анна беременна уже восемь недель.

За два дня до того как Лина родила, у Анны случился выкидыш. Впрочем, это прискорбное совпадение не сумело омрачить нашей радости по поводу появления на свет малышки Вероники. Для самих же Бьярне и Анны это, несомненно, было жутким ударом, так что первые несколько недель они не могли заставить себя посетить нас. Когда же мы наконец все-таки встретились, атмосфера была натянутой: разговор не клеился, постоянно возникали неловкие паузы, а все скупые реплики, которыми мы с ними обменивались, касались исключительно нашей малютки.

У той же, напротив, рот, можно сказать, не закрывался. Как только ее глазенки распахивались и до того момента, как она засыпала, малышка либо вопила, либо весело курлыкала. Я с восторгом воспринимал каждый звук, не в силах оторваться от дочки, и чувствовал, что на свете нет ничего, чего я ни сделал бы ради нее.

Правда, сама она больше нуждалась не в моем внимании, а в заботе матери, и это, в общем-то, было даже неплохо, учитывая, что мне приходилось трудиться на двух-трех работах. Проводить большую часть времени вне дома было, прямо скажем, нелегко, однако я прекрасно понимал, ради чего это делаю. Возвращаясь, я подсаживался к кроватке дочери и смотрел на нее, пока глаза не начинали слипаться. Не существует лучшего лекарства от стресса, чем вид спящего младенца.

Первые четыре месяца пролетели весьма быстро. Я таскался по своим работам, Лина кормила малышку. Она снова приступила к репетициям, как только смогла. Даже работая на трех работах, я получал недостаточно, чтобы вести достойную жизнь, поэтому Лине было необходимо как можно быстрее вернуться в театр. Тогда я смог бы ограничиться лишь одной работой по вечерам или ночью, оставаясь днем с Вероникой.

Во многих отношениях это время стало поворотным пунктом в моей жизни.

С каждым днем я все больше и больше привязывался к Веронике. Она уже настолько подросла, что стала интересоваться тем, что происходит вокруг. Теперь можно было всячески развлекать ее, а также привлекать ее внимание. Обычно она пребывала в прекрасном расположении духа, а ее совершенно особенная улыбка сводила с ума каждого, кто хоть раз ее видел. Была в этой улыбке какая-то хитринка, как будто у нас с дочкой имелась какая-то общая тайна или она сама только что сказала нечто ироничное. Со временем выяснилось, что эти свойства превратились в неотъемлемые качества ее характера, однако уже тогда мы стали называть ее Иро́ника.

У всех младенцев строгий режим, поэтому, выполняя свои отцовские обязанности, я вынужден был распределять свое время, учитывая распорядок дня и привычки дочки. Это также оказало решающее влияние на мою жизнь. Жесткий ежедневный график привел к тому, что внезапно у меня возникло свободное время — те часы, пока Ироника спала и не нуждалась в моей заботе. Именно в эти моменты я и возобновил свои литературные опыты. Сперва это были просто записи о тех бытовых ситуациях, которые возникали в процессе ухода за дочуркой, — наивные и трогательные наблюдения, которые наверняка случалось делать всем молодым родителям. Однако со временем эти заметки становились все более связными и даже приобрели форму небольших рассказов. Именно благодаря Иронике я снова регулярно начал писать. Рано утром я просыпался, кормил ее, а когда она вновь засыпала, садился за компьютер и начинал работать. Этот ритуал соблюдался неукоснительно, и со временем я обнаружил, что такой способ работы необычайно эффективен. Раньше я писал только тогда, когда испытывал прилив вдохновения, причем зачастую в неурочные часы и в основном находясь под воздействием алкоголя или травки. Теперь же я работал на ясную голову, стараясь оптимально использовать свободное время, великодушно предоставленное мне Ироникой. Как правило, в эти моменты я бывал весьма сосредоточен и удивительно продуктивен.