Аллан Фолсом - Завет Макиавелли

— Так не тяните, пожалуйста, — раздраженно фыркнул Фокс, поднимая бокал своими длинными пальцами.

— Возможно, мне следовало сказать сразу, — начал Мартен извиняющимся тоном. — Часть вопросов связана с внезапной гибелью Майкла Парсонса, конгрессмена от штата Калифорния. Парсонс оставил памятную записку для конгрессмена Бейкер, и эта записка обратила на себя внимание лишь недавно. Там говорится о консультации с доктором Стивенсон, которая была не только терапевтом, но и вирусологом, если я не ошибаюсь. Она также лечила супругу конгрессмена Парсонса, Каролину. Вы знали доктора Стивенсон?

— Нет.

Посмотрев на свои записи, Мартен решился. Самое время нажать как следует.

— Вот как? В памятной записке говорится, что на протяжении слушаний вы и доктор Стивенсон неоднократно встречались частным образом.

— Впервые слышу это имя. Понятия не имею, о ком вы говорите, — отрезал Фокс. — И думаю, что посвятил конгрессмену Бейкер достаточно времени.

С этими словами он опустил бокал на стойку и повернулся, чтобы уйти.

— Простите, доктор, — не унимался Мартен, — но памятная записка конгрессмена Парсонса поставила под сомнение правдивость ваших показаний. По крайней мере, в той части, что касается экспериментальных вирусов.

— То есть?..

Фокс развернулся обратно; лицо его порозовело от гнева.

— Я не хотел вас обидеть!.. — Мартен вспомнил о роли посланца, не несущего персональной ответственности за свои слова. — Задаю вопросы от имени конгрессмена Бейкер, не более того. Конгрессмен Парсонс погиб, и теперь его ни о чем не спросишь. Сейчас, когда вам известно о его памятной записке, требуется только одно: для окончательного варианта стенограммы подтвердите, что ваши показания под присягой составляют истину. В той мере, разумеется, в какой она вам известна.

Снова подхватив бокал длинными пальцами, Мерримен Фокс произнес ледяным тоном:

— Да, мистер Мартен: мои показания содержат правду, только правду, и ничего, кроме правды.

— Включая вирусы? Ни один человек не был заражен этими вирусами позднее тысяча девятьсот девяносто третьего года?

Сверля Мартена холодным взглядом, Фокс взялся за бокал обеими руками; подушечки больших пальцев легли на край.

— Включая вирусы.

— И последнее. — Мартен понизил голос. — Вас когда-нибудь называли просто «доктором»?

Прежде чем ответить, Фокс допил виски.

— Да, так меня называли и называют сотни людей. До свидания, мистер Мартен. Передайте конгрессмену Бейкер мои наилучшие пожелания.

Поставив пустой бокал на стойку, доктор Мерримен Фокс вернулся к своему столу и своим гостям.

— Боже милостивый, — пробормотал Мартен, вспомнив, что дышать все-таки надо.

Он мог бы и не заметить, так быстро и просто все случилось. Вот оно: сам все показал, и просить не надо… Да, у Мерримена Фокса седые волосы. Да, его называют «доктором», но разве это неопровержимая улика? Ни седина, ни докторское звание не дают полной уверенности. Не делают его человеком, который если и не занес Каролине инфекцию собственными руками, то организовал убийство.

Но доказательство нашлось само.

За событиями последних дней важнейшая примета просто вылетела у Мартена из головы — пока он не увидел, как необычно длинные пальцы Фокса подхватывают и опускают бокал. Каролина упомянула эти пальцы, звоня в Манчестер, когда просила Мартена приехать.

«Мне он не нравится».

Вот что сказала она после укола, сделанного доктором Стивенсон. Когда в палате клиники появился человек с седой головой.

«Меня все пугает: как он смотрит, как трогает мое лицо и ноги своими отвратительными длинными пальцами».

И не просто длинные пальцы! Когда Фокс взялся за бокал обеими руками и в раздражении придавил большими пальцами край, Мартен припомнил и остальное.

«Меня все пугает: как он смотрит, как трогает мое лицо и ноги своими отвратительными длинными пальцами; и этот жуткий крестик на кончике большого пальца. Там еще кружочки такие…»

Действительно, бледная татуировка на большом пальце левой руки: две черты под прямым углом, на каждом из четырех концов креста по кружку.

Можно не заметить, но Мартен заметил-таки. Как заметила умирающая в мучениях и страхе женщина. Тогда слова были непонятны, но сейчас настал момент света и истины.

Он нашел, кого искал.

Опустив руку в карман, Мартен выключил диктофон. Сомневаться, именно доктор Фокс организовал убийство Каролины, больше не приходилось, но только разговор не тянет на доказательство. Не тянет на доказательство преступления и крестик. Питеру Фэддену этого не хватит, чтобы начать расследование силами «Вашингтон пост». Нужна конкретная и недвусмысленная информация. Вытянуть что-нибудь еще из Фокса нечего и надеяться; он теперь небось звонит в офис конгрессмена Бейкер — выясняет, кто такой Николас Мартен… Теперь к нему и на милю не подойти.