Аллан Фолсом - Завет Макиавелли

Переведя дыхание, Мартен встал на ноги и шагнул во тьму еще раз.

3.24

Мигель невозмутимо скрестил руки на груди. Напротив него стояли капитан Диас, Билл Стрейт и доктор Джеймс Маршалл. Гектора и Амадо отвели в другой угол палатки командного пункта под охраной двух полицейских. С немалым удовлетворением Мигель отметил, что все вокруг измотаны не меньше его самого. Чем дольше он протянет время, тем дороже этим людям будет стоить окончательное решение.

Сначала Хэп добыл немало драгоценного времени, оставив охотникам Гектора и Амадо. Настала очередь Мигеля: отойдя в сторону от основной группы, он следил за поисками с воздуха до тех пор, пока прожектора вертолетов не начали шарить вниз по течению. Тогда Мигель сбросил майларовую накидку, рассчитывая на инфракрасные объективы спутника. Расчет оправдался немедленно: три вертолета повернули в его сторону. Не прошло и минуты, как Мигель уже щурился в лучах прожекторов; несколько секунд, и к нему бежали вооруженные люди.

Сначала ему пришлось рассказать свою историю на земле, под дулами винтовок, потом на борту вертолета, теперь надо рассказывать ее здесь, в палатке… И чем дольше, тем лучше. Каждая секунда на вес золота.

— Послушайте! Я хочу объяснить еще раз, — начал Мигель терпеливо, говоря по-английски с австралийским акцентом. — Меня зовут Мигель Балиус. Я живу в Барселоне, работаю водителем лимузина. Приехал сюда навестить двоюродного брата в Эль-Боррасе. Только его дома не оказалось, да и жене было не до меня: племянник Амадо и его друг Гектор куда-то пропали. Вот они! — Мигель с готовностью показал пальцем на каждого из мальчишек. — Гектор и Амадо. Ушли с утра и к ужину не вернулись. Никто не знает, куда подевались, но я догадался. Там, куда им соваться не положено: в старой шахте. Ищут небось золото, которого там нет. Только местным этого не докажешь… Ладно, я молчу; одолжил только мотоцикл у брата и поднялся по тропинкам сюда. Ну и нашел, само собой, их мотоциклы там, где они всегда их оставляют. Начинаю искать, а тут дождь пошел; вижу — вроде бы следы. Пока шел по следам, промок и замерз, да и стемнело. А тут прожектора с неба, из вертолетов люди с оружием сыплются… Требуют сказать, что я знаю о президенте Соединенных Штатов. Хороший человек, говорю. Что еще знаешь, спрашивают. Слышал в новостях, говорю, что его вывезли среди ночи из Мадрида из-за террористов. Больше ничего. Зато ребята нашлись, Амадо и Гектор. Мне повезло…

— Вы были с президентом — здесь, в горах, — сказал Билл Стрейт сухо.

— Президент Соединенных Штатов у нас в горах?

— Где он?

— Откуда мне знать? Я искал Амадо и Гектора.

— При вас оказалось майларовое одеяло. Зачем оно вам понадобилось? — Стрейт, кажется, начинал терять терпение.

— В горах холодно, тем более ночью. Дождь опять же… Другого ничего не было, я и взял.

— Дождь, говорите? Не от дождя, от спутников вы под ним прятались.

— Я тут бегаю по горам в темноте, а вы смотрите за мной со спутника? — Мигель рассмеялся. — Большое спасибо! Помогаете, чем можете.

— Где президент? — продолжал Стрейт сурово, будто не слышал. — Кто еще с ним?

— Какой президент? Мне найти Амадо и Гектора надо было…

— Где он? — Лицо Билла Стрейта окаменело, взгляд сделался колючим.

— Президент?

— Да, президент.

— Вы хотите знать, где он сейчас?

— Вот именно.

Мигель посмотрел в глаза Стрейту, перестав прикидываться дурачком.

— Понятия не имею, — сказал он.

3.30

Они сидели на засыпанной щебнем тропинке у подножия Чертовой Горки — ободранные, в синяках, не в силах унять дрожь, но чувствуя себя победителями. Каждый справился с собой и с горами, никто не потерялся и не уступил слабости; говорили наперебой, чтобы доказать себе и другим, что выдержать можно и не такое. Пройти через подобное и остаться живым — хорошо!..

Вертолеты утюжили горные вершины где-то высоко, заливая светом прожекторов то скалы, то хвойный лес. Не напали на след и не обнаружили адского спуска, по которому ушли беглецы. Пока не обнаружили.

Отдышавшись, президент посмотрел на Хосе.

— Ты молодец: сделал большое дело, — сказал он по-испански. — Такое не каждому по плечу. Далеко не каждому! Спасибо. Говорю за всех нас и от себя лично. Хочу назвать тебя своим другом. — Генри Харрис протянул руку.

Несколько мгновений Хосе колебался, глядя то на одного, то на другого. Потом на его губах появилась улыбка, смущенная и гордая. Хосе пожал президенту руку.