Александр Афанасьев - Друзья и враги

Но шахиншах по-другому разложил бремя оплаты за новую систему. Он даже не попытался создать хоть какой-то обширный класс собственников, поддерживающих его. Землей владели муллы и феодалы, в последнее время феодалами становились многие армейские генералы и полковники, новые земли раздавались им – шахиншах таким образом приобретал поддержку в армии. Вода из новых оросительных систем была платной, что противоречило канонам ислама, но проблема была не в этом, проблема была в том, что нечем было заплатить. Все системы орошения строились строительными компаниями, принадлежащими казне и лично Его Светлости, самостоятельно строить ничего было нельзя, а плата за воду была такой, что бедняк-испольщик не мог себе ее позволить. Крупные землевладельцы оплачивали водоводы и богатели буквально на глазах, ведь они могли теперь, как и мы, снимать по три-четыре урожая в год. Были у них и удобрения. Мелкие собственники разорялись, не в силах выдержать конкуренции, ведь они работали по чудовищно трудозатратной технологии, без воды для орошения, а урожай был таким, что его не хватало и им самим, не то что на продажу. Постепенно они разорялись, не в силах платить подати, и их земли тоже переходили в состав земель землевладельцев. Начались проблемы краж воды – за это могли запороть кнутом до смерти прямо на месте. Новые технологии требовали куда меньших трудозатрат – и связь землевладельцев с испольщиками, в которой обе стороны зависели друг от друга, оказалась разорванной. Если раньше землевладелец был вынужден платить испольщикам, чтобы они не умерли от голода с семьями (иначе он просто лишится рабочих рук и дохода), то теперь ему было наплевать. Теперь вместо пяти человек землевладелец мог нанять одного – и куда деваться оставшимся четверым? Получается – в город. В городе нельзя сказать, что не было работы, в том числе и для человека с низкой квалификацией – страна интенсивно строилась, рабочие руки были нужны. Но жалованье для низкоквалифицированных рабочих было низким, а ведь рожали здесь «сколько Аллах пошлет», это не Россия и даже не Восточные территории, где в последнее время рождаемость тоже снизилась. В городах концентрировалась огромная масса полунищих, озлобленных людей, не видевших перспективы в жизни – они видели сверкающие небоскребы, построенные их руками, но знали, что им никогда не позволят войти туда. Нельзя сказать, что шахиншах не решал эту проблему – решал, во всех крупных городах были огромные районы многоэтажных домов-скворечников, где квартиру мог позволить себе даже низкоквалифицированный рабочий. Но это ведь были люди, живущие в городе в первом поколении, им ничего не стоило выбросить мусор из окна или в шахту лифта, некоторые даже держали в этих квартирках живность. Дома превращались в трущобы, населенные в том числе и криминальным элементом. И эти люди помнили о том, что произошло с ними и с их родителями, о том, как они лишились земли – пусть они пролили на нее море пота с весьма скудным результатом, пусть они и жили в городе в чем-то лучше, но они это помнили. Вот почему слова проповедников из исламских комитетов о том, что Аллах не велит брать плату за воду, нашли опасный отклик именно в городах, хотя вода там текла из крана.

Стабилизировалась эта система, как вы уже догадались, страхом и насилием. Насилием почти непрекращающимся. Шахиншах был символом власти, солнцем на небе, потому-то он и носил титул Светлейший. Кровь, которую проливали его паладины часто и бессудно, держала народ в покорности. Убивали и тех, кто злоумышлял, и тех, кто только мог злоумышлять, достаточно было одного неосторожно сказанного слова или неуместной шутки. Насилие это, насилие за слова, которое казалось мне диким, – на самом деле с точки зрения поддержания государственности было оправданным, даже мимолетное отсутствие покорности и поддержки режима жестоко каралось, пока оно не переросло во что-то большее. Шахиншах наносил удары и по армии, и по жандармерии, и по службе безопасности – никто не мог чувствовать себя в безопасности в этой стране. Но как только шахиншаха публично убили на площади – власть рухнула, как карточный домик, власть уже не могла творить насилие по причине ее дезорганизации и деморализации, и поднявшаяся волна народного гнева смела власть подчистую.

А разбираться со всем этим придется нам, русским.

Варианты решения проблемы были самыми разными. Мы пришли сюда с мыслью восстановить закон и порядок, но это означало восстановление старой системы. Огромное количество людей сидело в лагерях на бесплатном супе и бесплатной каше и ненавидело нас – я не врал сам себе, ненавидело нас. Мы работали как черти, восстанавливали промышленность, но в ней и в мирное время было не так-то много рабочих мест, современная промышленность не требует большого количества рабочих рук. Сельское хозяйство? Рано или поздно мы восстановим и его, но возникает небольшая проблема. Я не мог отдать землю всем этим людям, потому что на всех не хватит, это раз, и потому что эта земля им не принадлежала – два. Я должен был отдать ее владельцам, которые владели землей до войны или их наследникам, и только в случае, если и владельцы, и их наследники погибли – забрать в казну. Если я начну раздавать землю, я либо приобрету себе врагов среди монархистов, которые и так открыли террор, либо на меня просто подадут в суд, и наш же, русский, по русским законам суд – меня осудит. Потому что нельзя просто так раздавать чужую землю, даже если ты наместник Его Императорского Величества. Но если я что-то не сделаю для этих людей, для всех этих людей – дальше будет только хуже.