Александр Афанасьев - Друзья и враги

Тайный совет, один из органов власти, остающийся с очень давних времен, на деле обладал намного большей властью и влиянием, чем это было принято считать. В него входили наследник, принц-консорт, все назначенные Государственные советники, три высочайших духовника англиканской церкви – Архиепископ Кентерберийский, Архиепископ Йоркский и Епископ Лондона, несколько судей апелляционных судов, Председатель правительства, все силовые министры кабинета и некоторые несиловые, глава Оппозиции Ее Величества и главы всех фракций, представленных в палате общин. Как обычно это и бывало для британских правительственных органов, состав Тайного совета не был определен каким-то конкретным числом, он менялся в зависимости от обстоятельств и количества государственных деятелей, достойных назначения в Тайный совет Ее Величества.

Принц Уэльский ехал на заседание Тайного совета, черный от горя, вместе со своей супругой и единственной любовью на свете – герцогиней Корнуоллской. Она была также и принцессой Уэльской – но никогда не использовала этот титул, предпочитая не усугублять. В памяти народа осталась одна принцесса Уэлльская, одна-единственная, и тревожить эту память не стоило, ни сейчас, ни потом.

Перед вратами замка было полно полиции, замок взяли первый попавшийся, который был свободен и который смогли арендовать, он принадлежал одному из членов Тайного совета, использовался как загородный дом. Перед древними, увитыми плющом и покрытыми мхом стенами – иссиня-белое марево мигалок, полицейские, серебристые с желтыми и синими полосами автомобили, чуть в стороне армейские грузовики. Спешно проверяемые документы, оружие. По периметру занимали позиции солдаты из Королевской конной гвардии и полка герцога Йоркского, в военной, а не в церемониальной форме и с современным оружием.

«Бентли» подкатил к закрытым воротам, охрана проверила машину с королевским штандартом на крыле, отсалютовала. Ворота стали открываться. Принцу Уэльскому отсалютовали полным салютом, положенным членам правящей династии.

Пока «Бентли» пробирался по плохо освещенной, с обеих сторон закрытой деревьями и кустарником длинной подъездной дорожке к дому, принцу вдруг пришло в голову, что это может быть и ловушкой, а занимающие позиции у замка гвардейские полки – началом гвардейского заговора. И если он не присягнет новому монарху здесь и сейчас – из замка живым не выйдет…

«Бентли» остановился у самого въезда на гостевую стоянку, которая, как и во многих других замках, представляла собой не более чем выровненную площадку, покрытую крупным речным песком. Стоянка уже была переполнена.

– Ваше высочество, дальше не проехать… – обратился к принцу начальник его охраны.

– Так тому и быть… – негромко сказал принц, думая совсем о другом.

– Сэр? – вопросительно сказал водитель.

– Я выйду здесь, – решительно сказал принц, – не нужно меня сопровождать.

Начальник охраны, который был единственным сотрудником службы безопасности, сопровождавшим принца на заседание Тайного совета, выскочил из машины, открыл дверь. Герцогиня в темноте машины поймала его руку.

– Я люблю тебя, – просто и бесхитростно сказала она.

Я люблю тебя… Господи, насколько все было бы проще, если бы его мать, полноправная властительница Великобритании, не вообразила бы, что она властна над человеческими душами, над желаниями и стремлениями других людей. Над любовью.

Насколько все было бы проще…

– Я тоже… люблю тебя.

Сказав это, принц вышел из машины…

В тесном холле замка – суетливые разговоры, раскланивания, серые, хмурые лица. Как только он вошел – разговоры стихли. Лорд-канцлер, высокий, осанистый граф Норфолк, шагнул вперед, на лице его была написана лицемерная скорбь.

– Ваше королевское высочество, от своего лица и от лица всех членов Тайного совета приношу вам искренние соболезнования в связи…

– Благодарю вас, лорд… – взмахом руки сэр Филипп оборвал словоохотливого подданного, – до заседания Тайного совета я никого не хочу видеть. Надеюсь, вы простите и поймете мое стремление немного побыть одному.

– О, конечно, конечно…

Двое слуг, одетых в повседневные костюмы, отвели принца в одну из больших комнат первого этажа. Почтительно поклонившись, закрыли двери, оставив его наедине с самим собой. И своими невеселыми мыслями…

Проблема была не в том, что сейчас его могли отрешить от власти, передав престол его сыну. Проблема была в том, что он сам не готов был к этой власти. Он не испытывал никакой тяги к власти. Он не любил власть. Он тяготился ею. Он мечтал о том, чтобы его просто оставили в покое. Дали возможность хотя бы попытаться собрать из осколков то, что можно было назвать семьей.