Александр Афанасьев - Друзья и враги

– Вы хотите, чтобы я убил Воронцова? – напрямую спросил капитан, нарушая принятые в этом здании правила приличия. Здесь не было принято называть убийство – убийством, и другие неприятные вещи тоже никогда не называли своими именами.

Анджела Макинтайр улыбнулась снова, но на сей раз ее улыбкой можно было резать стекло. На стол перед капитаном Риц-Дэвисом легла еще одна фотография.

– Это было бы неплохо, но… вот что происходит с теми, кто пытается убить Воронцова.

На снимке был изображен автомобиль, внедорожник «Фарго», судя по фону – стоящий где-то в сельской местности. Стекло было выбито, явно пулями, следы от пуль имелись и на капоте, и на дверцах автомобиля. Снимок, вероятно, был из полицейского протокола, потому что можно было видеть надписи мелом на пробитой пулями стали – цифры, обозначающие место попадания каждой из выпущенных пуль. Все это походило на результат гангстерской разборки.

– Инспектор Миниц, которого мы попросили разобраться с делом Воронцова, не нашел ничего лучшего, чем активировать САС. Группа Пагода, вы должны знать, что это такое.

– Знаю… – капитан скривился, САС он не уважал.

– Группа Пагода была переброшена в Северо-Американские Соединенные Штаты и попыталась ликвидировать Воронцова. При этом они не учли то, что рядом с Воронцовым были полицейские. Ситуация вышла из-под контроля, один из полицейских погиб, а Воронцову каким-то образом удалось остаться в живых и раздобыть автоматическую винтовку. Результат – у вас перед глазами, трое операторов САС погибли, четвертому удалось уйти, и только потому, что он находился вне машины. Вот что случается с теми людьми, которые пытаются охотиться за Воронцовым. Результат – не только трое погибших операторов САС, но и отношения с нашим союзником, с нашим естественным союзником, находящиеся на самом низком за последние двадцать лет уровне. Североамериканцы блокировали обмен информацией, а нашему представителю в СРС пришло требование Госдепартамента САСШ немедленно покинуть страну. Поэтому мой категорический приказ – никаких убийств, никаких действий, противоречащих закону. Ваша задача – добиться нейтрализации Воронцова исключительно законными методами.

– То есть? – не понял капитан.

– Дезинформация. Старая добрая дезинформация. Мы должны подорвать доверие к Воронцову у североамериканцев, на чьем поле он сейчас играет, а если получится – то и у русских. Если он станет для всех лжецом и изгоем, он будет для нас уже не опасен. Вот в чем заключается ваша задача, капитан Риц-Дэвис. Не убить, а дискредитировать. Любой ценой.

Анджела Макинтайр достала папку с грифом секретности, толкнула ее по столу капитану.

– Краткий план операции. Прочитайте… возможно, у вас будут какие-то коррективы. Оставлять на ночь у себя нельзя, если вам не хватит времени – сдайте в секретную комнату и завтра получите снова, я распорядилась.

– Понятно, мэм, – согласно кивнул головой капитан Риц-Дэвис, – я могу еще ознакомиться с делом оперативной разработки на Воронцова?

Макинтайр почему-то вопросительно взглянула на Бернштайна, тот едва заметно кивнул головой. Черт, уж не Бернштайн ли реальный директор службы, ведь официально он подчиненный Макинтайр.

Интересно, интересно.

Мисс Макинтайр встала из-за стола и вышла в другую комнату, смежную – она считалась комнатой отдыха, но там был сейф. Вернулась она с пухлым, переплетенным с помощью пеньковой веревки и опечатанным делом.

– Имейте в виду, капитан, – дело строго секретно.

Капитан и сам это видел. Стандартная для таких дел пометка UK EYES ALPHA [17], дальше словосочетание НРТ, свидетельствующее о чрезвычайной опасности разрабатываемого. Дело было открыто в девяносто шестом году, для обычного мало интересующего службу человека оно было слишком пухлым. Пометка НРТ и вовсе наводила на невеселые размышления – если этот парень убил троих сасовцев, причем не из засады, а перехватив инициативу, у него не будет проблемы убить и четвертого.

– Спасибо, мэм. Я изучу это в своем кабинете.

– Выносить из здания нельзя, – тревожно сказала Макинтайр.

Черт, да что с ними сегодня такое?! С чего они все наложили в штаны?! Хотя в одном случае – получается в трусы, с типичным для британского офицера цинизмом подумал Риц-Дэвис.

– Я понимаю, мэм. Мне всего лишь нужно пару часов. Потом я занесу вам дело. И еще…

– Что еще, капитан? – не предвещавшим ничего хорошего тоном спросил Бернштайн.