Александр Афанасьев - Друзья и враги

– Я помню этого человека, мэм… – сказал капитан, кладя фотографию на стол, – хотя предпочел бы не помнить.

– Вы должны были убить его… – медовым голосом проговорила Макинтайр.

– Да, мэм.

– И чем же все закончилось?

Капитан тяжело вздохнул:

– Управляемой ракетой с термобарической головной частью, мэм. Для моего напарника и для… всей группы, которую нам удалось забросить в страну. Мне едва удалось уйти, это была чистая случайность.

– Интересно… почему же вы не попытались довести дело до конца, капитан?

– Мэм, после того как русские поджарили моего напарника, я залег на дно. Через день – видимо, русские разобрали развалины и сосчитали тела – моя фотография была у каждой полицейской ищейки. Они поняли, что кого-то не хватает, и они знали, кого именно. В этой ситуации мне не дали бы приблизиться к цели.

– Вы утверждаете, что вас подставили?

Капитану внезапно пришло в голову, что если у службы проблемы, то он… и может быть их источником. Если началась внутренняя проверка, если опять есть подозрение на русского крота в Службе, то он неплохая кандидатура на эту роль. Человек, проваливший особо важное задание, единственный оставшийся в живых из всей группы. Все погибли, а вот он не получил ни царапины и каким-то образом ушел из страны. Из страны, в которой, по его же собственным словам, его фотография была у каждой собаки. Это наводит на размышления, и если кого-то нужно показательно принести в жертву…

– Мистер Миниц собирает сейчас чемоданы, – словно читая мысли капитана, ответила Макинтайр, – по причинам, которые вы вскоре поймете. В отношении вас никаких обвинений не выдвигается. Однако вы нам нужны для того, чтобы раз и навсегда решить вопрос с изображенным на фотографии индивидуумом.

Мисс Макинтайр дотянулась до фотографии на столе, положила ее перед собой.

– Итак, перед нами князь Александр Воронцов, шестьдесят пятого года рождения, то есть ему сорок семь лет сейчас. Идеальный сплав опыта и сил, самое продуктивное время. Напомните мне, капитан, предельный возраст для службы в боевых подразделениях типа Специальной авиадесантной службы?

– Сорок лет, – ответил капитан Риц-Дэвис, – после сорока лет ты годишься лишь на то, чтобы перекладывать бумажки и командовать другими людьми.

– Тем не менее есть случаи, когда офицеры этого возраста переходят в другие подразделения на командные должности, есть те, кто становится наемниками лишь для того, чтобы избегнуть ухода на покой.

– Да, мэм, такое есть.

Макинтайр удовлетворенно кивнула.

– Князь Александр Воронцов… – произнесла она с расстановкой, будто взвешивая каждое слово, – потомственный дворянин, его то ли дед, то ли прадед, кажется прадед, погиб во время бомбардировки Скапа-Флоу. Дед, несмотря на то что ему за девяносто, еще активен, советник при Адмиралтействе, генерал-адмирал. Отец причинил нам немало неприятностей, погиб в Багдаде во время массовых беспорядков на должности генерал-губернатора. Кстати, князь Воронцов в каком-то смысле ваш коллега, только званием выше. Он начинал в подводных диверсионных частях, слышали?

– Слышал, мэм.

– Подготовка сначала на Черном море, потом на Балтике. Каким-то образом оказался в Бейруте в девяносто втором, возможно, что не случайно, и причинил нам серьезные неприятности, даже более – поломал нам игру. Мы тогда не оценили всю его опасность и поплатились за это в последующие годы, когда он работал под прикрытием в Ирландии. Его легендой была легенда детектива Особого отдела Королевской полиции Белфаста Александра Кросса, под ней он работал четыре года сразу на два фронта. На первом он боролся с террористами, причем довольно успешно, если его приговорили к смерти. На втором – он тайно поставлял им русское оружие и совершал террористические акты против британской армии, и все это он тоже делал довольно успешно. Мы, британцы, не можем понять такого, но специалисты по России проконсультировали меня. Русские не могут ничего делать наполовину, если они берутся что-то делать, то они делают. Вот почему Воронцов боролся с ИРА так же беспощадно и самоотверженно, как помогал ей. Странно, но это так.

Бернштайн беспокойно пошевелился в кресле. Видимо, для него понятие «самоотверженность» было глубоко чуждым.

– Далее, на какое-то время князь Воронцов пропадает из поля зрения, известен только его петербургский период службы, несколько… скандальный. Затем он совершенно неожиданно получает очередное звание и отправляется служить послом в Персию. Это как раз в тот самый момент, когда нами была активизирована часть глобального плана, направленного на уход России из Персии. Этот план князю Воронцову также удалось сорвать, хотя и не без серьезных потерь для России. Новый Император – его друг с детства – назначил его гражданским и военным наместником в Персии. На этом посту князь пробыл не такое уж длительное время, но сделать ему удалось многое, и вам это известно, как никому другому в этом здании.