Пол Клив - Чистильщик

Но к чему эта ложь?

Каждый раз, когда она пересматривает про себя возможные ответы на этот вопрос, один из ответов кажется очевидным: кто-то заставляет Джо делать то, чего он делать не хочет. Значит, кто-то ему должен помочь, и, очевидно, что помочь должна именно она. Это ее христианский долг — убедиться, что никто не причинит ему боли.

Джо выглядел нервным и тревожным большую часть дня, особенно после обеда, и она догадывается почему: человек, который давит на него и заставляет добывать информацию, потребовал очередную порцию. Конечно, она пока не может понять, почему папки остались в квартире у Джо, а не у человека, который напал на него, но она предполагает, что это связано с какой-нибудь их договоренностью. Возможно, Джо забыл захватить с собой папки на встречу с этим человеком и разозлил его. Может, эти папки уже не у Джо, а у человека, который ему угрожает. Единственный способ узнать все наверняка — это присматривать за Джо. Так же, как Джо будто бы присматривает за женщиной, которая пришла поговорить с детективами.

Как и до остальных, до нее донеслись слухи, гуляющие по участку. Эта женщина, возможно, приблизит расследование к развязке. Может быть, тогда Джо перестанет угрожать опасность.

Видеть Джо, наблюдавшего за женщиной, оказалось неприятно. Он был настолько ею заворожен, что в какой-то момент Салли была уверена, что он знает ее. Но он, конечно же, просто пытался узнать все возможное, чтобы ему было что рассказать своему палачу и уберечься от очередной пытки.

Стоя на улице, глядя из-за угла на Джо, который ее не видел, Салли не понимала, почему он последовал за женщиной, но она проследит за ним, пока наконец не найдет способа вытащить его из той передряги, в которую он попал.

Эйвон полна уток, пивных банок и пустых пакетов из-под чипсов. Мочу, оставшуюся после вечера пятницы, смыло куда-то к черту, туда, куда обычно смывается моча. Среди мусора плавают пучки травы. Кто-то — кто-то с худшей работой в мире — прошелся вдоль реки и подобрал все использованные резинки. Как ни странно, вид все равно красивый. Темная вода отражает солнце и играет тенями, хотя, если честно, я не особый ценитель природы. Эту реку вообще можно было бы забетонировать, мне все равно.

Когда я подхожу ближе, Мелисса отворачивается, как будто я настолько незначителен, что на меня даже смотреть неинтересно. Через несколько секунд она снова смотрит на меня. Я начинаю осознавать, какая боль терзает мою промежность. Как будто оставшееся яичко испытывает страшную тоску по утерянному собрату, и ему страшно в присутствие женщины, которая это сделала. Останавливаюсь в метре от скамейки. Она не двигается с места. Сердце у меня тяжело бьется в такт с пульсирующим яичком. Не понимаю, что меня вдруг так напугало.

— Присаживайся, Джо.

Она не расстается со своей улыбкой.

Я отрицательно качаю головой.

— Рядом с тобой? Шутишь?

— Все еще сердишься на меня? Да ладно тебе, Джо, надо двигаться дальше.

Двигаться дальше? Это я слышал после того, как папа умер. Вечно люди слышат эти слова. Наверное, Кэлхауну это тоже говорили, после того как его сын повесился. Неужели мы живем в таком одноразовом обществе, что нам нельзя даже сохранить свою ненависть или свое раскаяние? Мне хочется наклониться к ней и показать, что я смогу двигаться дальше не раньше, чем проделаю пару вещичек. Но я не могу. Слишком много людей вокруг. Слишком рискованно. Даже если у меня получится сломать ей шею и сбежать, я понятия не имею, где мой пистолет. Наверное, он у кого-то, кто пошлет его в полицию, если с ней что-то случится.

— Милая у тебя работа, Джо.

Пожимаю плечами. Понимаю, куда она клонит, но позволяю ей продолжать.

— Уборщик в полицейском участке. Это позволяет тебе получить доступ к определенной информации — улики, отчеты, фотографии. Скажи, а ты когда-нибудь хотел быть полицейским? Может, пытался и не получилось? Или ты и не пытался, потому что знал, что они догадаются, какие извращенные мыслишки копошатся у тебя в голове?

— Как насчет тебя, Мелисса? Ответь, а ты когда-нибудь пыталась?

— Ты когда-нибудь пытался загрязнить улику?

Если это все, что она имеет мне сказать, то никаких проблем у меня нет.

— Ты завидуешь.

— Тебе?

— Тому, что я работаю со всеми этими полицейскими и со всей этой информацией.

Она подносит левую руку к губам и начинает медленно водить по ним пальцем, как в ту ночь. Она увлажняет палец и продолжает водить им по губам. Потом резко отводит руку, проводит ею по груди и кладет ладонь на колени.