Пол Клив - Чистильщик

— Она все еще живет в Южном Брайтоне?

Я перестаю кивать. Я думаю о папе и чувствую себя подавленным. Знаю, что за мной следит Мелисса, но в данный момент мне все равно.

— Ага.

Я завожу машину.

— Прокатимся с ней как-нибудь? — спрашиваю я, потому что мне нужно сменить тему.

— Конечно, Джо.

Смотрим, как мимо проносится город. В этой части мира жизнь умерла. По дороге нам встречается всего пара машин. Проезжаем мимо заправки, у которой стоит полицейская машина. Уолт рассуждает о машине и о погоде и говорит, что его собака все время убегает.

— Господи, ну кто бы мог подумать, что я встречусь с мальчиком Эвелин? Знаешь, Джо, я ведь знаком с твоей мамой больше сорока лет.

— Да что вы.

— Мы оба теперь вдовцы. Старые и одинокие. Правда, жизнь печальная штука?

— Печальная, — соглашаюсь я.

Останавливаюсь в северной части города, свернув на длинную улицу как раз перед шоссе, где тысячи деревьев окружают нас со всех сторон. Здесь мы одни. Здесь я могу делать все, что мне вздумается.

— Может, я позвоню завтра твоей маме, напрошусь на ужин.

Положив одну руку на руль, другой я тянусь к заднему сиденью и открываю портфель.

— Я могу для тебя что-нибудь сделать, Джо?

— Да нет, спасибо.

— А мы с твоей мамой довольно близко общались до того, как она встретила твоего отца. Ты знал это, Джо?

— Нет, я этого не знал, Уолт.

— Ты не будешь против, если я ей позвоню? Я бы не прочь был вновь с ней сойтись.

Шанс предоставляется с такой очевидностью, что нож выпадал у меня из рук. В багажнике у меня Кэнди, но Уолт об этом не знает. Он не может этого знать. Он так стар, что ничего не сообразил бы, даже если бы увидел ее, и сейчас он бы что-нибудь шамкал насчет нее, задавая кучу вопросов. Закрываю портфель. Если я оставлю Уолта в живых, он будет проводить время с мамой, и она не сможет посвящать это время мне.

— Почему ты улыбаешься, Джо?

— Да так. Хотите обратно за рулем проехаться?

— Да нет, сынок, давай уж ты.

Я возвращаюсь в город. Проезжаю мимо тех же деревьев, той же заправки с полицейской машиной. Уолт болтает всю дорогу на такие темы, которые меня по молодости еще не интересуют. Что-то о диетах, болезнях и одиночестве. Рассказывает мне о маме, роется в прошлом, которое у них было до того, как она встретила отца. Уолт говорит так много, что я начинаю понимать, почему он сумел так хорошо сойтись с мамой; у него та же способность сделать из ничего нечто еще менее интересное. Его фразы перетекают одна в другую, и к ним на одном дыхании примешиваются указания, как доехать до его дома. Домик оказался маленьким и аккуратным. Очевидно, мертвая собака Уолта на газоне не гадит.

— Я позвоню твоей маме завтра утром.

— Думаю, ей это понравится. Ей будет с кем поговорить. Просто она очень любит обсуждать темы, которые, наверное, более интересны людям ее возраста; что-то насчет пенсий и рака.

Я отъезжаю и направляюсь на юг. Включаю радио и громко подпеваю. Через десять минут съезжаю с дороги и останавливаюсь среди деревьев. Трава, совершенно иссушенная последними жаркими месяцами, хрустит у меня под ногами, несмотря на то, что весь вечер шел дождик. Я снова изучаю тело, надеясь, что смогу из этого что-нибудь извлечь, думая, что Мелисса оставила мне какое сообщение. Аккуратно переворачиваю труп. Мне «улыбаются» глубокие раны. Темно-красная плоть посверкивает из-под плотных кусков кожи. У меня большие подозрения насчет того, что именно оставило такие раны. Я осторожно вытаскиваю Кэнди из багажника, чтобы не запачкаться кровью, и перекидываю ее на землю, после чего на дне багажника моим глазам предстает орудие убийства.

Мой нож.

Точнее, фотография моего ножа.

Это зрелище приводит меня к двум выводам сразу: первое, Мелисса однозначно следит за мной, и второе — у меня большие проблемы. На ноже остались мои отпечатки, как и на пистолете.

Вытаскиваю красную пластмассовую канистру с бензином и ставлю ее на землю.

В какую игру играет Мелисса? Если бы она собиралась отдать оружие полиции, то это уже давно сделала бы. Значит, хочет чего-то еще. И я уверен, что скоро она даст мне знать, что именно.

Снова запихиваю Кэнди в багажник. Ее руки все еще связаны, а рот заткнут кляпом. Это моя работа. Интересно, что она подумала, когда она так жаждала помощи, и вдруг пришла женщина и открыла багажник. Это был конец истории, которая для Кэнди закончилась плохо.

Я переворачиваю ее на бок, пытаясь аккуратно упаковать обратно, но в конце концов одна нога все равно остается торчать снаружи. Когда я пытаюсь захлопнуть багажник, ломаю ей лодыжку. Она не против.