Пол Клив - Чистильщик

Абсолютно верно. Такому ее не учили. Она не знает, что делать.

«Нет, ты знаешь», — шепчет она и прикладывает распятие к губам. Держит его так несколько секунд, а потом снимает и наматывает цепочку Джо на запястье, чтобы Иисус оказался у него в ладони. Чуть отодвинувшись, она наклоняется, чтобы посмотреть на рану с другой стороны. Член Джо лежит на животе под углом, указывая на плечо. Он зафиксирован в этом положении куском лейкопластыря, несомненно, прилепленного для того, чтобы держать его подальше от раны.

— Бедный Джо, — говорит она, почти плача. Начать нужно с чего-то простого. Она повторяет это себе снова и снова, натягивая пару резиновых перчаток, и тут замечает, что по квартире раскидано много пар таких перчаток. Зачем они Джо? Наверное, он в них убирается. Она наклоняется вперед и нажимает на его бедро, чтобы лучше рассмотреть рану, не дотрагиваясь до нее. Его яичко раздавили, смяли и уничтожили каким-то инструментом. Скорее всего, плоскогубцами или тисками.

— Напали, — шепчет Джо. Глаза у него снова открыты.

— Кто на тебя напал?

Он не отвечает. Просто продолжает смотреть прямо перед собой.

Она изучает рану. Яичко придется удалить. Она бы хотела знать, как именно это сделать, но не знает. То, что его надо удалять, сомнений нет, так же, как нет сомнений в том, что она не обладает достаточной квалификацией — или хотя бы уверенностью в себе — чтобы проделать подобную операцию.

— Нам нужно в больницу, Джо.

— Нельзя. Они вернутся. Будет больно. Пожалуйста, ты можешь что-нибудь сделать?

— Я попробую, — отвечает Салли, несмотря на свои сомнения.

Первым делом она открывает окно. В комнате, наверное, градусов сорок, и она уже вся вспотела. Начинает поступать свежий воздух. Ожидая, пока закипит вода, она смачивает кусок материи холодной водой и кладет ее Джо на лоб.

Ее аптечка укомплектована лучше, чем любая другая, потому что там остались инструменты, которыми она пользовалась, когда училась на медсестру. Единственное, чего ей не хватает, это местной анестезии, но, если ей повезет, Джо будет без сознания большую часть времени. Вернее, если Джо повезет.

Она вынимает за рукоятку скальпель и опускает ее кипящую воду. Само лезвие упаковано и стерильно. Расстилает кусок клеенки и пытается перевернуть Джо на бок и подсунуть клеенку под него, но он слишком тяжелый. Она знает, как правильно перекладывать пациентов, но не тех, у кого гениталии разорваны в клочья. Она слегка перекатывает его на бок и делает все, что в ее силах. Пластырь на члене она оставляет. Просто, но эффективно. Она смачивает два маленьких шарика йодом и начинает протирать область вокруг раны. Риск заражения довольно высок, но это все, что она может сделать.

— Ты уверен, что не хочешь в больницу, Джо?

Джо смотрит на нее так, будто не ожидал ее здесь увидеть. Потом он переводит взгляд на аквариум с рыбками. Она его не заметила.

— Джо?

— Пожалуйста… — Он указывает на бутылку вина. Салли присматривается и понимает, в бутылке есть вино. Берет бутылку и протягивает ему. Это поможет, думает она. Затем вынимает ремень из его мятых и окровавленных джинсов. Ремень тоже поможет.

Салли смотрит на свои руки. Уже не дрожат. Она снимает защитную пленку со скальпеля и начинает готовиться к работе.

Сон о смерти — и мечта погрузиться в нее. Сон о боли — это кошмар, в котором я живу.

Хватаю зубами горлышко бутылки и начинаю глотать. Мне повезло, что у меня вообще есть это вино. Купил его полгода назад маме на день рождения. Подумал, что это хороший случай отметить. Она обвинила меня, что я хочу ее отравить, и кончилось тем, я принес эту бутылку домой. Обычно достаточно запаха вина, чтобы меня начало тошнить. Сейчас я цепляюсь за те ощущения, которые оно мне дарит, за ту надежду, что я просто могу ускользнуть от всего этого кошмара. Пытаюсь отвести язык в сторону, чтобы не чувствовать вкуса, но это не срабатывает. Уже через пару секунд начинаются рвотные позывы, но чем больше я выпиваю, тем меньше меня волнует вкус. Кладу голову на подушку и смотрю на человека, склонившегося над моей промежностью. На человеке хирургическая маска, но я точно знаю, что это женщина. Только бы не Мелисса. Я не знаю, зачем она здесь. Я не помню, чтобы звонил и просил кого-либо о помощи, так что, наверное, это галлюцинация. Или мне просто повезло. Лицо у меня немеет, реакции замедляются. Когда я поворачиваю голову, глаза следуют в том же направлении лишь через секунду.