Пол Клив - Чистильщик

На то, чтобы преодолеть эти десять метров, у меня уходит две минуты. Ощущение такое, будто я только что пробежал марафон. Со лба течет пот. С паха течет кровь. Влезаю в свою футболку. Куртки нигде не видно. Как и пистолета. Как и ножа.

Нахожу ключи и запихиваю в джинсы. Потом, как можно осторожнее перекатившись на спину, пытаюсь просунуть ноги в штанины. Сделать это гораздо труднее, чем сказать. На половине пути я останавливаюсь, чтобы передохнуть, и мир вокруг снова сереет. Вместе с ним уходит и моя сила, и, будто обрадовавшись, возвращается боль. Чтобы снова не потерять сознание, мне приходится сделать усилие. Было бы лучше, если бы на мне были не трусы, а спортивная защита паха, потому что тогда мои болтающиеся изуродованные гениталии оказались бы зафиксированы. Вместо этого они свисают как перезрелый помидор, сочащийся соком так, будто впитал в себя слишком много солнца. Я отрываю пучок влажной травы и обтираю им лицо. Еще парой пучков стираю следы рвоты с шеи и груди.

Смотрю на запястье и с удивлением вижу, что часы остались на месте. Всего восемь утра. В последние пару дней я постоянно просыпаюсь позже обычного. В это утро, похоже, проспал еще больше. Ладно. Рано или поздно это сделать все равно придется. Я встаю на колени, а потом на ноги. Мне просто надо добраться до дома. Это недалеко. Просто переставить одну ногу, потом другую. И повторить эту процедуру. Игнорировать боль до тех пор, пока у меня не будет возможности упасть на кровать. Одна нога вперед. Это первый шаг.

Изначальный план заключался в том, чтобы идти медленно и равномерно, и я не смог прочувствовать всю иронию ситуации, когда, чтобы сохранить баланс и не завалиться вперед, мне приходится почти бежать. Я не только двигаюсь быстро, но и ноги мои тяжело стучат об землю и посылают пульсирующие сгустки жара снизу по направлению к бедрам. Минут двадцать я бегу, шатаясь и спотыкаясь, после чего вновь падаю на колени и сжимаюсь в плачущий, кровоточащий, агонизирующий комок. Хочу закрыть глаза и просто полежать тут еще пару часов, но знаю, что нельзя. Рано или поздно в парке кто-то появится. Из-под скамеек и из домиков на детских площадках выползут любители нюхнуть клея, чтобы встретить утро еще одного насквозь прохимиченного дня. Они, естественно, найдут меня, но не помогут — только позаботятся о том, чтобы лишить меня того немногого, что у меня осталось.

Снова встаю на колени. На ноги. Вперед.

На этот раз дело идет легче. Я расставляю руки по сторонам и балансирую, зигзагами продвигаясь вперед. Не отрываю глаз от края парка. Не смотрю вниз. Не смотрю по сторонам. Просто иду. Надо просто идти, и все будет в порядке… еще двадцать метров позади, еще тридцать. Еще пара минут, и я снова падаю на колени, пытаясь сдержать крик. На этот раз у меня получается.

Смотрю, как солнце ползет по небу. Интересно, какая сегодня будет погода. На сегодня планируется солнце, тепло и бесконечная боль, на недолгие, но неизбежные промежутки. Может быть, не только дня, но и всей недели. Или целого проклятого года.

Снова умудряюсь встать на ноги. Иду, широко расставив ноги. Зажимаю яйца в одной из рук — чертовски больно, но идти удобнее. Спотыкаясь, прохожу еще метров двести, останавливаюсь, чтобы проблеваться, и еще двести метров. Я даже остановился, чтобы помочиться, это больно, но просто, потому что я делаю это прямо в штаны. Моча стекает у меня по ногам и затекает в кожаные ботинки. Тепло, неудобно и щиплет.

Путь до дома занимает у меня около часа, за который джинсы спереди успевают пропитаться мочой и кровью. Я ни разу не потерял сознания, но несколько раз мир вокруг начинал кружиться и сереть. По пути мне встречается несколько человек; кто-то меня видит, кто-то — нет. Некоторые смотрят на меня и молча проходят мимо. Это не тот район, где соседям есть какое-то дело друг до друга. Когда я дохожу до дома, он не кажется мне больше халупой, кое-как слепленной весьма посредственным архитектором. Он кажется мне дворцом. Жаль только, что этот архитектор лифта в нем не предусмотрел.

По лестнице я поднимаюсь, сев на первую ступеньку спиной к верху и потихоньку подтягиваясь на руках от ступени к ступени. Мне нужно преодолеть всего три пролета, но они больше похожи на огромное расстояние, как будто я залез на Эмпайр-Стейт-Билдинг — только голышом, скребя гениталиями по стенам и защемляя их каждой оконной рамой, встретившейся на пути. Продолжаю убеждать себя в том, что почти все уже позади, но когда я достигаю верха, то знаю, что впереди у меня еще долгий путь, полный проблем.