Джек Роган - Симфония проклятых

Она успокоилась и провела ногтями по его руке к запястью, а потом по внутренней стороне ладони.

— Я знаю, потому что тоже вдруг захотела есть. От одной только мысли о креветках у меня текут слюнки.

— Могу я угостить тебя обедом?

— Буду рада.

Гейб улыбнулся, сделал глоток пива, потянулся и взял ее за руку, чтобы увести с патио и отыскать в ресторане столик. Впрочем, он был готов есть и за стойкой бара, лишь бы выполнить желание Серафины. Они прошли сквозь толпу на патио, мимо фонтана, и шагнули на дорожку, ведущую к ресторану.

Майя стояла перед дверью, разглядывая посетителей, и в ее глазах пылала ярость. В персикового цвета блузке без рукавов, черных хлопковых брюках и туфлях на каблуках она казалась слишком скромно одетой по сравнению с остальными женщинами, но не менее красивой.

Она заметила Гейба в тот момент, когда он пытался отпустить руку Серафины.

Большинство жен тут же устроили бы сцену. Она долго искала мужа, нашла его в дорогом баре с другой женщиной и вполне могла бы поднять шум. Гейбу было бы намного проще, если бы Майя так и поступила.

Но она только посмотрела на него, и сначала он увидел в ее глазах ярость, а секундой позже разочарование. Он давно любил ее и прекрасно понимал, что означает выражение ее лица. Их отношения зашли в тупик. Она застала его здесь и получила не только подтверждение лжи и неверности, в которых раньше обвиняла, но и доказательство того, что он перестал искать компромиссы. Он предпочел работу жене, и ее желания больше не являлись обязательным условием уравнения. Она же должна была как-то с этим справиться — или нет.

У Майи заблестели глаза, но она не расплакалась, только опустила голову, кивнула и отвернулась. Когда она снова вошла в бар, молодой, слишком загорелый белый парень протянул руку, провел ладонью по ее спине и круглой попке и что-то сказал, Гейб не слышал что. Майя не замедлила шаг.

— Дерьмо, — выругался Гейб и повернулся к Серафине.

— Ясно, твоя жена. Я же большая девочка, Габриэль. Иди.

Он сжал ее ладонь, поставил пиво на низкую ограду фонтана и, окликая Майю, бросился догонять ее. Но музыка и разговоры посетителей заглушили его голос. Тут и там ему попадались парочки, но он проносился сквозь них. Один раз дорогу ему преградила группа людей, они громко разговаривали, стараясь перекричать музыку, и Гейб, не останавливаясь, грубо растолкал их.

Один из парней что-то крикнул и схватил его за плечо. В обычной ситуации Гейб одним взглядом научил бы его уважать старших, но сейчас не стал отвлекаться, только отшвырнул руку и помчался дальше, ничего не видя на своем пути, пока не выбрался из толпы. В вестибюле старшая официантка улыбнулась и пожелала ему спокойной ночи, когда он, не останавливаясь, проскочил мимо через двойную стеклянную дверь на улицу.

Гейб буквально вывалился на парковку, и дверь за ним захлопнулась, отрезав звуки музыки. Ночной воздух показался ему теплым, каким-то липким и давящим. Огни делового района Майами окружали его со всех сторон. С отчаянно бьющимся сердцем он начал вертеть головой, проклиная себя и Майю, пытаясь отыскать ее машину. Но только когда он бросился к своему старому «БМВ», Гейб заметил ее белый «корветт», который на огромной скорости выезжал с парковки.

Гейб замер и выругался.

Он колебался всего одно короткое мгновение, потом устремился к своей машине, завел двигатель, выехал задом с парковки и помчался домой. Он подумал, что если не будет убирать ногу с газа, то отстанет от нее не слишком сильно, может быть, даже приедет первым на крытую стоянку.

Но когда он добрался до дома, место, где Майя парковала свою машину, пустовало.

Гейб ждал, приготовившись извиняться и давать обещания, но Майя той ночью так и не вернулась домой. К тому времени, когда она приехала — около двенадцати часов на следующий день, — все его сожаления сменились подозрениями и гневом.

Она вернулась взъерошенная, в той же одежде, что была накануне вечером, с растрепанными волосами. Стоило Гейбу взглянуть на нее, как у него в голове поселилась только одна мысль: она выглядела так, словно только что выбралась из постели другого мужчины.

— Где, черт подери, ты болталась всю ночь?

Майя прищурилась, как будто видела его в первый раз.

— Я немного покаталась, обдумывая, что скажу тебе, когда вернусь домой. Но потом поняла, что мне ничего не нужно говорить. Ты знаешь, что я чувствую, и тебе плевать. Так зачем тратить силы?

Сердце сжалось у него в груди. Ему было не все равно, но разве он мог ей что-то возразить? Он понимал, что до определенной степени она права. Майя ясно дала ему понять, что хочет, чтобы он изменился, перестал быть тем мужчиной, в которого она влюбилась, но этому не суждено было случиться.