Уоррен Мерфи: Наследница Дестроера

– Он хочет что-то сказать, – заметил Чиун. Римо приник к кривящемуся рту Голландца.

– Я победил. Несмотря ни на что!

– Не дождешься! – сказал Римо.

Прежде чем в глазах его потух последний свет разума, Голландец резко выпрямился, как от разряда электрического тока.

– Теперь вам ни за что не спасти кандидатов в президенты! – И снова обмяк.

Чиун внимательно его осмотрел.

– Жив. Но судя по глазам, рассудок оставил его.

– Он больше не представляет для нас угрозы. Кажется, мне это удалось! Я остановил Голландца, а сам остался цел!

– Не будь таким хвастуном! Последнее слово еще может быть за ним.

– Если мы торопимся, – сказал Римо, сгребая Перселла, – не будем тратить зря время!

– Нет! – остановил его Чиун. – Вниз его понесу я. Я столько лет ждал искупления!

Они покинули скалу Дьявола, а высоко в безмятежном небе им светила ясным светом утренняя звезда.

Последние перед голосованием теледебаты двух претендентов транслировались в прямом эфире из студии на Манхэттене всеми без исключениями каналами. После того как ведущий представил кандидатов, вице-президент произнес вступительное слово, которое завершил уверением в том, что в случае его избрания все тайные операции американских спецслужб будут свернуты.

Губернатор Майкл Принсиппи начал свое выступление с того, что пообещал не оставить в федеральном бюджете ни одной закрытой статьи.

Посреди его речи все телевизионные экраны в Соединенных Штатах погасли.

Служба безопасности перекрыла на телестудии все входы и выходы. По периметру здания вместо обычных цементных блоков стояли бронированные лимузины – бампер к бамперу. Охрана была готова ко всему.

Ко всему, кроме поджарого белого мужчины и сухонького азиата, которые разом выскочили из подъехавшего такси, перемахнули через лимузины и, не спрашивая разрешения, промчались мимо охранников.

– Стоять! – раздалось им вслед вместе с предупредительными выстрелами.

– Нам некогда! – на ходу бросил белый, и они вдвоем скрылись за углом, на какую-то долю секунды опередив пули.

При входе в студию стояли двое других агентов безопасности, они отреагировали на вторжение молниеносно и ринулись на незнакомцев, однако немедленно были повергнуты в глубокий сон мимолетным движением ловких рук.

Римо Уильямс ворвался в студию. Три камеры перемешались взад-вперед, показывая кандидатов в президенты с разных ракурсов. В студии было некоторое количество зрителей – в основном тщательно отобранные представители прессы.

– Начнем с камер! – крикнул Римо. – Это не должно попасть на экраны!

– Конечно, – согласился Мастер Синанджу.

Они бросились каждый в свою сторону и быстро отключили питание. В режиссерской все пришли в оцепенение: экраны мониторов разом погасли.

– Опять вы! – От изумления вице-президент подскочил до потолка.

– Потом, потом! – торопливо буркнул Римо и с такой силой сдернул его со стула, что прикрепленный к лацкану пиджака микрофон отлетел.

– Что мы тут ищем? – спросил Чиун, проделав то же самое с губернатором Принсиппи.

– Понятия не имею! Бомбу. Да что угодно! – рявкнул Римо, отрывая стул от пола. – Здесь чисто.

Он отшвырнул стул в сторону.

– Бомбу?! – изумился режиссер.

Мгновенно в студии возникла паника. Все устремились к выходу, и людская волна отсекла охранников от дверей.

– Есть что-нибудь? – перекрывая шум голосов, спросил Римо.

– Нет! – прокричал в ответ Чиун, взламывая половицы подиума. Они разлетались в стороны с легкостью зубочисток.

Римо в отчаянии огляделся. Яркий свет софитов мешал ему смотреть. До него доносились испуганные голоса бросившихся к выходу людей и отчаянные приказания охранников, тщетно пытающихся расчистить себе путь. Все три камеры слепо смотрели на него, и вдруг одна двинулась вперед.

В первый миг у Римо мелькнула мысль, что бестолковый оператор, по-видимому, не понял, что питание отключено, но тут в камере что-то щелкнуло, и из-под объектива высунулась металлическая трубка.

– Автомат! – успел крикнуть Римо.

Мастер Синанджу рванулся к повергнутым в смятение кандидатам в президенты и повалил их на пол. Римо сделал сальто, увернулся от пуль тридцатого калибра и приземлился четко на ноги. Камера двинулась к трем вжавшимся в пол фигурам и нацелилась пониже.

Римо прыгнул. Времени для раздумий не было.

У него за спиной студийный занавес повис лохмотьями под градом пуль, которые летели все ниже и ниже.