Уоррен Мерфи - Ярость небес

– Майор Чикс? Генерал Лейбер у аппарата. Президент через прессу только что предупредил страну об опасности.

– Б... Боже мой! Он... он рассказал им о паровозах?!

– О КРУ, черт бы вас побрал! Я же просил вас выкинуть из памяти это дурацкое слово!

– Виноват, о КРУ, генерал. Значит, о... них он не рассказывал?

– Нет, к счастью для нас, черт возьми. Наш президент еще не полный идиот, дай ему Бог здоровья. Теперь я жду ваших ответов, майор.

– Некоторые части второго КРУ уже восстановлены. Голос майора периодически заглушали лязг металла и уханье молотов. Какофонию дополняло гудение пламени в горнах. Поморщившись, генерал вновь закричал в телефон:

– Это я понял! Но какие именно?

– С этим КРУ нам повезло больше, сэр. Оно не так повреждено, как первое.

– Продолжайте.

– Больше всего пострадала передняя часть – задняя осталась почти что целой. Сэр, наши выводы могут быть преждевременными...

– Давайте, давайте, дьявол вас побери!

– На нем нет никаких следов кронштейна для колокола. Чтобы удостовериться, мои люди сейчас проверяют снова...

– В чем удостовериться, черт возьми?!

– А помните наш недавний разговор? Отсутствие колокола означает, что пар... что КРУ не американского производства. Это... гм... иностранное КРУ.

– А место производства определить сможете?

– Надеюсь, что сможем, сэр.

– А оно не африканское, часом?

– Африканское? – В голосе майора явственно звучало сомнение. Генерал услышал, как, перекрывая шум, в трубке зашуршали страницы.

– Знаете... В этом справочнике паровых КРУ ничего о моделях африканского производства не сказано.

– Наша разведка засекла, что запустили его откуда-то из Африки. Так что и производство должно быть местным.

– Не знаю... Первый был американским, вне всякого сомнения. Хотя, конечно, после того как придумали дизельные... двигатели, мы сами стали продавать эти... КРУ всему миру. Можно, я буду употреблять слово “двигатели”, сэр?

– Да плевать. – Лицо генерала болезненно покривилось. – Мне нужно узнать, где была сделана эта штуковина. Можно это как-нибудь устроить?

– Есть один верный шанс, сэр. Окраска.

– Как вы сказали?

– Понимаете, перед тем как пустить... двигатель в эксплуатацию, его красили в цвета фирмы-производителя – у каждой был свой набор цветов. Как, например, сегодня у пассажирских самолетов. Эти цвета называли окрасом. Вот.

– Звучит убедительно. Ну и какого цвета наше КРУ?

– Вот это нам как раз неизвестно. Двигатель сильно закопчен и обуглился. Но мы сейчас пробуем счистить копоть – может быть, под ней остались следы краски. Это наш единственный шанс.

– Какое-нибудь оборудование вам понадобится?

– Да, все, что используют для химанализа краски. Хорошо бы задействовать лаборатории ФБР...

– Не пойдет. В ФБР я никого не знаю. Они законники притом гражданские – с ними я не привык иметь дела. Военные – это одно, но у шпаков, если уж законники в тебя вцепятся, – считай, что пропало дело.

– Понял вас, генерал. А ЦРУ?

– То же самое. С этими только свяжись – и у тебя в квартире на следующий день будет торчать перископ из унитаза.

– В любом случае, генерал, если нам удастся добыть образцы краски, а вам – отдать их на анализ кому бы то ни было, место выпуска КРУ мы определим.

– Приступаю к делу, – объявил генерал Лейбер и дал отбой. – Чтоб вас всех!.. – изрыгнул он после минутного раздумья, поняв, что сам не знает ровным счетом ничего о химанализе краски, и хуже того – нет никого, кто мог бы ему в этом помочь.

Зазвонил телефон, и генерал машинально поднял трубку.

– Генерал Лейбер? – По голосу сразу было понятно, что звонит крупный военный чин.

– Так точно. Кто говорит?

– Комитет начальников штабов.

– Но вы же один, простите.

– Я его председатель. Адмирал Блэкберд, рад познакомиться. Мы тут только что посмотрели президентскую пресс-конференцию. О каких там “умах из Пентагона” он толковал? То, что это не министр обороны, понятно; этого недоумка запихнули к нам в бункер – и слава Богу, а то бы он еще что-нибудь натворил.

– Верный ход, – оценил генерал Лейбер, начисто забывший о существовании министра вообще. – Адмирал, если бы президент пожелал назвать имя этого человека, он бы это непременно сделал – ведь верно? По всей видимости, от сохранения в тайне этого имени зависит национальная безопасность старого доброго дядюшки Сэма – вам не кажется?

– Гм... Вообще с точки зрения стратегии это имеет смысл. А с точки зрения тактики – положение сейчас каково?