Уоррен Мерфи - Цвет страха

Римо развел руки в стороны и бросился наперерез смертоносным пулям, готовым вонзиться в морщинистое лицо учителя. И в этот миг в груди у него возникла острая боль, да такая, что у парня отнялись ноги и перехватило дыхание.

«Все-таки подстрелили», – подумал он, хотя разум отказывался в это верить. Мастер Синанджу, прошедший полный курс обучения, никак не мог проморгать момент приближения медлительной мушкетной пули.

И тем не менее внутри у Римо все так и раздирало от невыносимой боли. Он повалился на спину, изумленно тараща глаза.

И тут же увидел руку Чиуна, которая только что нанесла ему жестокий удар, а теперь как ни в чем не бывало отражала мушкетные пули, посылая свинцовые шарики в сторону стрелков, имевших наглость покуситься на мастера Синанджу.

Чиун пустил в ход нижнюю часть ладоней, сжав их на манер «кошачьей лапы» – так обычно наносят короткие удары. При этом верхние суставы пальцев были плотно прижаты к нижним, а ладонь оставалась открытой.

Резкими движениями Чиун преградил путь сразу четырем пулям, по две на каждую ладонь. Пули с чмоканьем отскакивали от его рук и летели назад, к мушкетам, из которых вылетели. Чиун не мог сообщить им первоначальную скорость, и все же пули летели достаточно быстро, чтобы поразить человеческую плоть.

Первой жертвой стал дымящийся мушкет – ствол его треснул по всей длине. Второй – стрелок, получивший сокрушительный удар в плечо. Боец тут же закрутился волчком. Еще один солдат опустился на землю, схватившись за разбитое колено, а последнему пуля угодила в грудную кость, и он отлетел назад, как будто его лягнула лошадь.

– Вот так Конг отразил летучие зубы, когда появились первые в истории цивилизации стреляющие палки, – обронил Чиун, обращаясь к Римо.

– Очень мило, – с трудом выговорил ученик. – Но это еще не повод швырять меня на землю!

– Еще мгновение, и ты расстался бы со своими крепкими пальцами, причем совершенно зря, – отозвался учитель. – Продолжай тренировки, и ты тоже овладеешь искусством, которое юные ученики постигают на первой неделе обучения. Корейские ученики, разумеется.

– Враки! – заявил Римо, внимательно наблюдая за пулями третьего залпа, приближавшимися к Чиуну.

Мастер Синанджу сложил ладони у лица, словно собираясь сотворить молитву. Ко лбу его устремились две пули, а он замер как вкопанный, ни единым движением не выказывая желания уклониться или отразить летящую смерть.

Когда свинцовые шарики приблизились к его немигающим глазам на расстояние не более трех дюймов, кореец, выбросив вперед ладони, с глухим чмоканьем отклонил пули под прямыми углами, и те повернули к стрелявшим солдатам.

Двое тотчас вскрикнули и распластались на земле, жестоко наказанные за свои недобрые намерения.

– Дай-ка я попробую, – решился Римо, услышав звук четвертого залпа.

Ему пришлось сдерживать себя, чтобы не броситься навстречу летящему свинцу, – так медленно двигались пули. Наконец они приблизились чуть ли не вплотную, и Римо послал их обратно, ударив «подушечками» ладоней.

Строго говоря, пули даже не коснулись кожи. Быстрым взмахом рук Римо создал воздушные подушки, и пули отразились от сжатого воздуха, которому чудовищная скорость движения ладоней придала крепость стали. Наткнувшись на преграду, свинец отрикошетил с такой энергией, что Римо почувствовал его тепло, но отнюдь не удар.

Он успешно справился с пулями, правда, не сумев направить их в точку, из которой они вылетели, – два солдата упали навзничь, получив удар по макушке. Что ж, пару-тройку дней полежат без сознания и очнутся. У Римо не было никакого желания убивать людей, не разобравшись толком, что происходит.

– Попробуем их уговорить, – бросил он Чиуну.

Они шагнули вперед, и те из луизианцев, кто еще стоял на ногах, принялись торопливо забивать свинцом дула своих мушкетов. Судя по всему, это была нелегкая работа; большинство бойцов обливались потом.

Один из них вложил конец шомпола в дуло, упер его в ствол дерева и крепко надавил, чтобы загнать поглубже. Металлический прут хрустнул и разломился надвое.

– Шомпол сломался, – всхлипнув, пробормотал мушкетер.

– Он тебе больше не понадобится, – произнес Римо, схватив солдата за плечо, обтянутое синим шелком.

– Я отдал за свой мушкет месячную зарплату!

– Подумаешь, большое дело, – отозвался Римо и, выхватив оружие из покорных рук противника, всадил ствол в землю. Затем спустил курок, и ствол разорвало от мушки до затвора.