Уоррен Мерфи - Цвет страха

Он отступил назад, а патрульные замерли на месте, потряхивая онемелыми пальцами, которые теперь болтались, словно дохлые червяки.

– Эй, что ты с нами сделал? – изумленным голосом спросил остановивший их патрульный.

– Называется «рукопожатие Синанджу», – ответил Римо. – Это пройдет, если вы сейчас вернетесь домой и займетесь любовью с супругой.

– А если нет?

– Ваши пальцы отпадут уже на закате солнца.

– Ни за что не поверю в эту чушь!

– Ваши пальцы, вам и решать, – ответил Римо и, забравшись в автомобиль, объехал загородившее дорогу препятствие.

В зеркальце заднего обзора он видел, как растерянные патрульные умоляли водителя полицейской машины отвезти их домой, в город.

– «Рукопожатие Синанджу»? Впервые слышу, – фыркнул Чиун, оправляя подол кимоно.

– Новый прием. Мое собственное изобретение.

– Терпеть не могу эти твои изобретения!

– Не хочешь – не пользуйся, – отозвался ученик.

– Нипочем не стану. Можешь не сомневаться.

Они подкатили к воротам питерсбергского национального поля битвы, и в этот миг их обогнал автобус, приехавший с другой стороны. Автобус круто развернулся и остановился, перегораживая Кратер-роуд. Дверцы его распахнулись, и из салона выскочили десятка два солдат в красных фесках, коротких синих куртках и мешковатых красных панталонах со старинными мушкетами в руках.

– Интересно, на чьей они стороне? – раздумчиво произнес Римо.

– Понятия не имею, – признался мастер Синанджу. – Сейчас разведаем.

Показывая, что в руках у них ничего нет, они, улыбаясь, стали приближаться к солдатам – лучший способ сбить с толку вероятного противника.

– Стой! – крикнул кто-то, по всей видимости, офицер. Впрочем, как знать: его цветастое одеяние ничем не отличалось от костюмов остальных.

Ученик с учителем продолжали шагать.

– Мы не вооружены! – успокоил вояк Римо.

– К какой армии принадлежите?

– Ни к какой.

– У вас северный акцент!

Но и это не остановило мастеров Синанджу. На знамени вновь прибывших Римо разглядел надпись: «Луизианские зуавы» [6].

– Луизиана – это штат, граничащий с Югом, – заметил он. – А что такое «зуав», я не знаю.

– Это французское слово, – прошипел Чиун.

– Подумаешь, большое дело! «Суфле» тоже французское слово. Может, эти парни из луизианской бригады кулинаров и приехали покормить конфедератов.

– Это французское слово означает «солдат потешной гвардии», – объяснил кореец.

– Стало быть, перед нами бригада клоунов.

– Повторяю! Остановитесь и назовите себя! – прокричал кто-то из луизианцев.

– Мы из газеты, – ответил Римо и потянулся за бумажником, в котором хранились удостоверения личности на все случаи жизни.

– Так вы шпионы! – рявкнул зуав грубым голосом. – Огонь по проклятым шпионам-янки!

Шесть мушкетов разом выплюнули свинцовые шарики и клубы черного порохового дыма.

В свое время Чиун нещадно тренировал Римо, и тот наконец обрел власть над каждой клеточкой своего мозга. Современная наука утверждает, будто бы человеку двадцатого столетия доступны не более десяти процентов его мозговых клеток. По мнению ученых, оставшиеся девяносто процентов заключают в себе грандиозный потенциал – могущество, которым люди могли бы управлять, сумей они полностью раскрыть свои способности. Там же скрыт источник ловкости и силы, утраченный человеком в те давние времена, когда он спустился с деревьев, поднялся на задние конечности и отправился в саванну на поиски пропитания.

Мастера Синанджу начали использовать этот потенциал много веков назад. И неуверенные шаги Синанджу оказались тем самым семенем, из которого произросли остальные боевые искусства – от оборонительного кунг-фу до парализующего джиу-джитсу. Первым человеком, полностью овладевшим своими разумом и телом, был Великий Ванг, а случилось это в самую мрачную годину истории Дома, служившего тогда античным императорам. Однако мастер Синанджу, обучавший Ванга, умер, не успев передать ученику знания и мудрость, накопленные его предшественниками.

Казалось, Дому Синанджу пришел конец, но Ванг отправился в безлюдную пустошь и стал поститься – питаться травой и рисовой шелухой. В то же время он беспрестанно размышлял о судьбе Синанджу, деревни на каменистых берегах Западно-Корейского залива, пережившей многие поколения лишь благодаря лучшим своим сыновьям, что служили в этом беспощадном мире ассасинами – наемными убийцами, охранявшими покой земных владык.