Джеймс Паттерсон - Спасатель

Я понял и принялся играть роль доброго, послушного беглеца. Укрылся в комнатушке над гаражом Джеффа, готовил лазанью в микроволновке, почитывал детективные романы Джона Макдональда да смотрел новости по телевизору. Следующий день прошел по тому же сценарию. Элли так и не позвонила. Я чувствовал себя Анной Франк, прячущейся от нацистов. С той лишь разницей, что искали меня не только немцы, но и весь мир. И скрывала меня не семья доктора, и за стеной звучал не Брамс, а бормотания полоумного мотоциклиста вкупе со стенаниями «Ю-ту» и завываниями «дукати».

Ближе к вечеру в дверь постучал Джефф.

— Рабочее совещание! — крикнул он. — Поднимаюсь. Ты в приличном виде?

Я посчитал, что футболка и трусы вполне подпадают под определение «приличный вид», а «рабочее совещание» может означать «не пропустить ли нам по пивку?», и смело открыл дверь.

Каково же было мое удивление, когда за дверью обнаружилась Элли. Джефф маячил у нее за спиной с довольной ухмылкой.

— Хочу поблагодарить тебя, приятель, за осторожность и осмотрительность. Это называется — строго между нами. Нами и долбаным ФБР, так?

— Похоже, вы уже познакомились. — Я закрыл за ними дверь и поспешил натянуть джинсы.

Элли с любопытством огляделась. Помещение использовалось в качестве склада — повсюду стояли ящики с запчастями, валялись каталоги, — и мой неприбранный матрас не добавлял ему шика. Так и не обнаружив стула, она покачала головой:

— Миленькое местечко…

— Спасибо, — отозвался Джефф, отбрасывая ногой пустую коробку. — Я и сам им не раз пользовался. И должен признаться, — он одобрительно кивнул мне, — когда ты упомянул про агента ФБР, Джоди Фостер как-то не пришла мне в голову.

Выглядела Элли — в черном костюме и розовом топе — потрясающе, но бодрости ей определенно недоставало.

— Узнала что-нибудь о Лиз?

— Не очень много. — Она приняла бутылку пива и поделилась с Джеффом. — Подобраться к ней невозможно. Девичья фамилия — О’Каллахан. Из старой флоридской семьи. По большей части адвокаты и судьи. Влиятельны, независимы, закрыты. Училась в Университете Вандербильта. Потом некоторое время работала в юридической фирме, под крылом у папочки. Восемнадцать лет назад вышла замуж за Денниса Стрэттона. Говорят, он воспользовался ею, чтобы получить доступ в круги, которые впоследствии финансировали многие его предприятия.

— Нам нужно с ней поговорить.

Элли вздохнула:

— Я пыталась. Хотела побеседовать, не привлекая внимания моей конторы. Но наткнулась на стену. Все только через семейного адвоката. Все разговоры только в присутствии самого Стрэттона и по заранее определенной теме с предварительно представленным списком вопросов.

— Черт, да ее спеленали туже, чем монашку на фабрике презервативов, — заметил, прикладываясь к бутылке, Джефф.

— Мило. — Элли наморщила нос. — В общем, Стрэттон никого к ней не подпускает. Она даже на ленч без охраны не ходит. Вызвать ее на допрос — выше моих сил.

— Господи, Элли, ты же ФБР!

— И чего ты от меня хочешь? Чтобы я обратилась за помощью к боссу? Нет, нам нужен человек ее круга. Кто-то, кто может выйти на нее напрямую. Кто может ее разговорить. Но у меня таких контактов нет.

Как я уже упоминал, у меня в запасе был козырь. И держать его в рукаве уже не имело смысла. Я покрутил в руках бутылку.

— Есть один выход…

Не на каждого, кто называет вас своим другом, можно рассчитывать в трудный момент. Жизнь научила меня тому, что дружбе постоянно мешают какие-то барьеры. Богатые, например, — на какой бы стороне ни стояли — обычно принимают сторону богатых. Как там говорят англичане? Нет вечных друзей или вечных врагов, есть только вечные интересы. А что это за интересы, вы толком и не знаете, пока сами не попробуете.

И вот на следующее утро я сделал звонок. Нервничал, как шестнадцатилетний парнишка, впервые приглашающий девушку на свидание. Даже пальцы дрожали, пока набирал номер.

— Это я, Недди. — Услышал голос, и во рту пересохло.

Я ждал. Молчание. Я уже начал было подумывать, что ошибся номером. А ошибка могла обернуться для всех нас большими неприятностями.

— Да, шланг ты засунул глубоковато, — вздохнул наконец Солли Рот, — для уборщика бассейна.

Я даже не рассмеялся. Да он и не собирался меня смешить. Когда Солли выражается подобным образом, это всегда означает, что он чертовски серьезен.

— Когда я уезжал, вы сказали кое-что насчет того, что мужчина не убегает посреди ночи. Что нет неразрешимых проблем. Наверное, мне стоило вас послушать. Теперь-то я понимаю, что к чему. Но мне надо знать, Солли, ваше предложение еще в силе?