Деон Мейер - Кровавый след

И какого рода след хочу оставить я? Какого рода след я могу оставить? Почему я вообще хочу как-то отметиться? Все дело только в страхе, в боязни, что меня забудут? Ведь если меня забудут, вся жизнь окажется бессмысленной. Неужели я этого боюсь на самом деле? Вот почему я хочу написать книгу. Книга — мой единственный (и последний!) шанс оставить после себя что-то осязаемое, небольшой клочок доказательства того, что я была здесь?

А какой в этом смысл?

Далее, в чем смысл моего дневника? Разве он — не доказательство того, что я жила, чувствовала? А сколько личных дневников лишь отражают ничтожные мелочи! Мысли, вздохи, шепоты, но… ничего не произошло, ничего не сделано.

Потому что некоторые дни не оставляют следов.

Они проходят, будто их не было вовсе, быстро растворяются в дымке монотонных повседневных дел. Следы других дней видны неделю или чуть больше, а потом ветер памяти засыпает их светлым песком новых впечатлений.

Сколько дней из двадцати двух тысяч (столько в среднем продолжается человеческая жизнь) мы запоминаем? Дней десять или двенадцать. Свадьбы (расставания и разводы), смерть близких, дни, когда мы что-то делаем впервые. Следы других дней стираются. Поэтому жизнь на самом деле состоит только из месяца особо памятных дней и вереницы бессвязных воспоминаний.

Жить надо так, чтобы оставлять за собой следы ежедневно.

Но как?

Самолет «Пилатус РС-12-комби» приземлился в Уэлвис-Бэй в 13.52. Он был рассчитан на четырех пассажиров и довольно значительный груз — в данном случае двести килограммов компьютерного «железа».

Четыре пассажира — соответственно, два специалиста по взлому компьютерных систем и два лучших техника из команды Раджива Раджкумара — спустились на землю, выгрузили ящики с оборудованием и стали ждать Рейнхардта Ронна. Он уже шел к ним навстречу по летному полю с разрешением на ввоз в руке. По обе стороны от него шагали два таможенника.

На то, чтобы покончить с формальностями, ушло десять минут. Ронн забрал ящики в своем пикапе. Как только ящики погрузили, хакеры с сумками через плечо направились к секции проката машин. Ронн смотрел им вслед, отметил про себя их поджарые фигуры, нахальную самоуверенность.

«Я тоже когда-то был таким, — подумал он. — Давным-давно».

Дата и время: 27 сентября 2009 г., 17.21.

Ю. Ш.: Нет у меня твоих денег, и вот что я тебе скажу: если я до тебя доберусь, то пущу тебе кровь…

Л. Б.: Эй, братан, так мы ни до чего не договоримся. У кого тогда мои деньги?

Ю. Ш.: Отвали!

(Разговор прерывается.)

Дата и время: 27 сентября 2009 г., 17.29.

Л. Б.: Братан, какой сюрприз…

Ю. Ш.: Если я скажу тебе, у кого твои деньги, ты оставишь меня в покое?

Л. Б.: Даю честное слово.

Ю. Ш.: Они у Шахида Латифа Османа. Иди и спроси его.

Л. Б.: Кто такой Шахид Латиф Осман?

Ю. Ш.: Араб, живет в Кейптауне. Твои деньги у него. Все до последнего цента. Сейчас вышлю тебе эсэмэской его номер. Скажи ему, чтобы они с Птичкой-Невеличкой вернули тебе твои деньги. Передай, что я так велел.

Л. Б.: Спасибо, братан…

Ю. Ш.: И не звони мне больше, слышишь? Не звони, мать твою!

В 23.00 Квинн зашел в кабинет, чтобы проверить, как дела в Уэлвис-Бэй.

Оператор дал ему прослушать переговоры «крестного отца» из Гаутенга Юлиуса Шабангу и загадочного Лукаса Беккера. Когда запись закончилась, Квинн озабоченно и недоверчиво покачал головой. Быстро написал электронные письма Масило и Раджкумару. Беккер — не просто случайный простофиля. После его звонка Шабангу провалилась операция в Мусине. Беккер — неизвестная величина, способная пустить под откос всю операцию. Следовательно, срочно нужно выяснить о нем как можно больше, составить его подробное досье. И серьезно подумать о том, чтобы перехватить его.

Отправив письма, Квинн пошел в оперативный штаб. Он успел за пятнадцать минут до того, как специалистам удалось войти в систему Объединенной рыболовной компании. Квинн помолился про себя: «Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы сегодня ошибок не было. Аминь».

28 сентября 2009 г., понедельник

Ночью, в двадцать минут первого, Миллу разбудил звонок мобильного телефона. Она, спотыкаясь, вышла в гостиную. Ею овладело дурное предчувствие. Она увидела на дисплее номер Баренда, и внутри у нее все сжалось.