Оке Эдвардсон - Зов издалека

Он проехал через мост и свернул на Вестербругаде. Они удирали тем же маршрутом. Бригитта за рулем, Хелена сзади, может быть, лежит на полу. Или кто-то ее держит. Можно себе представить, как она была напугана… А мать? Знала ли она, куда едет? Если верить Бендрупу, какие-то поздние свидетели видели некий мчащийся на большой скорости «фиат». Где-то здесь, в районе многоэтажных домов. Потом шли виллы из серого камня.

Винтер регулярно поглядывал в зеркало заднего вида — по многим причинам. Когда он выехал из города, движение стало пореже. Пейзаж был совершенно плоским. Дул довольно сильный ветер. Освещение изменилось, чувствовалось незримое присутствие близкого моря. От шоссе то и дело ответвлялись снабженные указателями узкие дороги, обсаженные по обочинам старыми липами. Наверное, эти похожие на аллеи дорожки проложили еще до войны. Сейчас так не строят — слишком велик риск налететь на дерево. Одна из таких аллей шла параллельно шоссе справа от него, примерно в трехстах метрах, и Винтеру показалось, что он заметил там какое-то движение. Выглянуло солнце. Он один на дороге — встречных машин нет, сзади пусто. Он опять поглядел направо — и сомнений не осталось. Время от времени в просветах между деревьями бликовали хромированные детали двух мотоциклов. Они шли параллельно с ним, не отставая, но и не обгоняя.

Внезапно аллея кончилась, словно художнику надоело писать бесконечный ряд деревьев, и он оторвал кисть от холста. Мотоциклы тоже исчезли. Винтер проехал еще с полкилометра, поглядывая направо. Никого. Он резко затормозил, свернул на парковку и, не выключая двигатель, поставил машину так, чтобы можно было наблюдать за аллеей в зеркало. Они не стали выезжать на открытое пространство. Деревья на обочине кончились, и они остановились. Значит, местность им знакома. Может, они даже не поняли, что я их заметил. Может, это были не они. Надо сохранять спокойствие и ясную голову.

Он выехал с парковки и свернул по указателю в Блокхус.

Курортный поселок сейчас, не в сезон, выглядел обычной деревней. Чем ближе к морю, тем больше пустующих домов. Людей нет.

Он свернул направо и остановился в двухстах метрах от отеля «Белльвью», деревянного строения с большими сверкающими окнами, еле заметно вибрирующими под ветром, задувающим с моря из-за песчаных дюн. Балконы пусты, жизнь, очевидно, замерла в ожидании следующего сезона.

Винтер достал из кармана бумагу и начал читать.

Их видели на дороге, проложенной между дюнами. Вот она, эта дорога. Все как тогда.

Он вышел из машины. Ветер был еще сильнее, чем казалось. Сюда наметало песок с пляжа, и он лежал у домов небольшими сугробами, напоминая желтоватый снег. В витринах закрытых магазинов на вешалках висели платья с бессильно свисающими рукавами.

Город привидений.

Ни единого человека. Не успел он это подумать, как откуда ни возьмись появилась машина, проехала мимо него и исчезла между дюнами. Он пошел по этой дороге в песках. Через несколько сотен метров она вышла к морю и раздвоилась — одна повернула на запад, другая на восток, обе уходят в бесконечность. Тут и там припаркованы машины. Тяжело и ритмично дышит прибой — кроме легкого подвывания ветра, единственный звук на всю округу. Он прочитал указатель: на запад до Редхуса — шесть километров, до Сальтума на востоке — пять. Дорога проложена по берегу. Туда они и поехали. Или кто-то из них… Вой ветра, шум моря, насмерть перепуганный ребенок.

Какая-то компания развлекается. Запускают бумажных змеев. Винтер подошел ближе к воде. Волны выше человеческого роста. Он поднял мокрый холодный камень и швырнул в море. Камень исчез в белоснежной пене.

«Десять тысяч, — подумал Винтер, — десять тысяч лет море трудилось, чтобы обточить этот камень и принести в дар человечеству, а я взял и швырнул его назад. Что я наделал…»

Центральная площадь в Блокхусе была отстроена заново. Два пустых бара с темными окнами. Открытый магазин одежды — платья и куртки, выставленные наружу, то и дело надувались ветром и казались вдвое больше. Странно, не слышно и не видно чаек. Наверное, боятся этих пугал на вешалках.

Дом стоял позади площади, на третьем по счету проселке, ведущем к морю. Он больше походил на временное жилище — серая, местами облупившаяся штукатурка в пятнах влаги, покосившиеся ставни. С задней стороны Винтер обнаружил пристройку, там скорее всего помещалась еще одна комната. Пристройка, по-видимому, сделана одновременно с домом. Забора нет. Ржавая газонокосилка посередине заросшего газона, будто кого-то позвали, он отвлекся и так и не вернулся к работе. К стене прислонен черный велосипед, шины не накачаны. На соседнем участке сушится белье — кто-то живет. Винтер поднял голову. Дымовая труба когда-то была белой. Он вспомнил безнадежные пейзажи Элин Херте Йесперсен в отеле.