Мартин Смит: Три вокзала

Проблема состояла в том — остаться на даче или вернуться в город. Внезапное изменение сложившейся ситуации могло быть куда более опасным, чем спланированное отступление. Мая называла его «охотником» и утверждала, что он никогда не отстанет. Она всегда будет жить в страхе. Аня говорила, что она уже однажды умерла, поэтому ей нечего терять. Женя стремился выступать в роли защитника в глазах Маи. Аркадий предупреждал, что они должны будут обойтись без сотовых, потому что на даче не было доступа к сети, не было даже обычного городского телефона, так что помочь он в любом случае не смог бы — слишком далеко.

Они чувствовали, когда «охотник» бродил в темноте. В любой осаде успех приносит только терпение. У Якова Лозовского не было судимости, он не нарушал никаких законов. Но с его появлением во всех поселился страх — приступы клаустрофобии и желание покинуть дом. Днем Аня была резка с Аркадием. Ночью, в постели, она прижималась к его спине и требовала внимания.

Когда Яков вошел с топором на задний двор, дома были только Мая и Женя. Он был человеком широкого телосложения, который всю жизнь занимался физическим трудом. Как-то, во время колки дров, он снял рубашку. На плече отчетливо был виден грубо залеченный след от пули. Мая скрылась за углом — с глаз долой.

— Кто дома?

— Вокруг люди, — сказал Женя. Но уже не мог справиться с дрожью. Он помнил, как Яков ехал в универсале и размахивал фотографией Маи и предлагал за нее награду.

— Вокруг чего?

— Вокруг нас.

— Теперь — вопрос. Вам нужны дрова?

— Нет, спасибо, — ответил Женя.

— Мне это не сложно. — Яков указал на бревна, сложенные штабелем у задней двери. Он поставил самую большую чурку и расколол ее одним ударом — легко, как будто сломал зубочистку.

— Я все сделаю очень быстро. Никто даже не узнает, что я здесь был. Не хочешь? Ты уверен?

— Я уверен, — сказал Женя.

— Ладно, я только хотел помочь. Сегодня вечером будет ливень. Отлично для урожая.

Вернувшись, Яков нарисовал план дачи, все точки на подступах — окна и двери, печка, дорога, лодки на причале, открытые для обзора пространства. Потом он сел и стал ждать дождя.

Дождь был прекрасен, он просто тихо лил — даже молний не было. Друг Ренко наблюдал за ним, сидя в «Ладе» неподалеку. Место не имело значения. Человек, назвавшийся Яковом Лозовским, плыл через пруд к наименее защищенной стороне дачи. В костюме для подводного плавания он был почти невидим. Он нес водонепроницаемый мешок, две дымовые гранаты и противогаз с огромными «глазами» и уплотнителем из силикона. К ноге был прикреплен боевой десантный нож — им можно не только крошить, но и колоть. Он затаился и с точки между лодкой и байдаркой наблюдал за дачей Аркадия до тех пор, пока свет в соседних домах выключался один за другим. Когда погас последний огонек, Яков медленно стал подниматься из воды…

Аркадий вжался в темноту — вода излучала тепло. Рука мужчины мощно сжала лодыжку — он ударил изо всех сил и потерял нож. Пришлось отойти назад, где глубже — устоять в воде на такой глубине, да еще на мягком, пружинящем дне было трудно. Яков схватил Аркадия за пояс и навалился на него сзади, слегка качнулся. «Выхватил нож», — подумал Аркадий. Яков был настоящим профессионалом. Аркадий услышал крик Виктора с передней стороны дома — слишком далеко. Женя спрыгнул с причала, но он толком не умел плавать.

Якова отвлекла Мая — она стояла в свете фонаря у края водоема. Это была та самая малолетняя проститутка, которую он преследовал и почти уже схватил. От ее фонаря по воде тянулась золотая дорожка. Все, что он должен был делать — следовать за отражением.

Аркадий высвободился и упал в воду. Сквозь нее он видел силуэт Якова, поворачивавшегося то вправо, то влево в облаке крови.

Аркадий долго плыл под водой.

— Ты, правда, — последний?

Он успел нырнуть, прежде чем Яков смог ударить.

— Они еще кого-нибудь пришлют? — Аркадий поплыл в другом направлении. — Кто ты?

Мужчина, который назвал себя Яковом Лозовским, умирал, как скорпион, крутясь в воде.

Сцена была установлена там, где когда-то стояла бытовка. Программа была простой: марионетки, дрессированные собачки, шпагоглотатели, жонглеры и обезьянка, которая собирала деньги в потрепанную шапку. У обезьянки была чесотка. Амфитеатр на открытом воздухе заполняли молодые семьи, которые обычно старались держаться подальше от Трех вокзалов.

Чтобы усилить ощущение праздника, из зала ожидания Ярославского вокзала привезли пианино. Аркадий столько раз был на этом вокзале, но никогда не слышал, чтобы на пианино кто-то играл. Теперь на нем играли, несмотря на то, что годами его никто не настраивал. Некоторые черные клавиши не издавали звуков.