Бернар Миньер - Лед

Она долго колебалась, прежде чем тронуть пальцами клавиатуру.

Он, конечно, не поймет, почему Диана молчит столько дней. Она обещала написать сразу и изложить все в деталях. Шпицнер сгорал от любопытства во всем, что касалось Института Варнье. Узнав, что ее кандидатура принята, он усмотрел в этом не только удачный случай для нее, но и возможность самому узнать как можно больше об этом месте, вокруг которого ходило столько слухов.

Она набрала первую фразу:

Дорогой Пьер.

У меня все хорошо. Это место…

Тут ее рука застыла на клавиатуре.

Всплыло воспоминание. Мгновенная, острая вспышка, ранящая как стекло…

Просторный дом Шпицнера с видом на озеро, полумрак комнаты и тишина пустого дома. Она и Пьер на огромной кровати. Выезжая, они забыли документы и вернулись за ними. Его жена ожидала в аэропорту самолет в Париж, где должна была проходить конференция под названием «Действующие лица и точки зрения». Жена Шпицнера была автором десятка детективных романов со сложными сюжетами, обилием кровавых сцен и с явным сексуальным уклоном, которые имели известный успех. Пьер воспользовался этим, чтобы показать Диане свой дом. Подойдя к спальне, он распахнул дверь и взял ее за руку. Поначалу она отказалась заниматься любовью здесь, но он давил на нее со свойственной ему ребячливостью, от которой у Дианы все переворачивалось внутри, рушились все барьеры. Пьер настоял также, чтобы она надела белье его жены, купленное в самых дорогих бутиках Женевы. Диана колебалась. Но атмосфера запрета и возможности его нарушить была настолько притягательной, что угрызения совести недолго ее терзали. Оказалось, что у Дианы те же пропорции, что у супруги возлюбленного. Она лежала, закрыв глаза, их тела соединились в полном согласии, она чувствовала над собой покрасневшее лицо Пьера.

Вдруг раздался отстраненный, сухой, надтреснутый голос:

— Убери отсюда эту шлюху.

Диана выключила компьютер, вся охота писать пропала. Повернув голову, чтобы отключить питание, она застыла. Под дверью виднелась тень… Она не двигалась. Диана затаила дыхание, не в силах пошевелиться. Потом любопытство и возбуждение взяли верх, и она бросилась к двери.

Но тень снова исчезла.

В воскресенье, 14 декабря, в восемь пятнадцать утра, Дамиан Рик, по прозванию Рико, двадцати восьми лет, отправился на пробежку в горы. День выдался пасмурный, и было ясно, что сегодня солнце не выглянет. Проснувшись, он вышел на просторную террасу своего дома и увидел, что улицы Сен-Мартена тонут в густом тумане, а над городом висят тучи, причудливыми арабесками завиваясь вокруг горных вершин.

По причине скверной погоды Рико решил ограничиться короткой вылазкой, чтобы проветриться, окончательно протрезветь, и выбрал путь, который знал наизусть. На рассвете, точнее, несколько часов назад, он, пошатываясь, вернулся домой с дружеской попойки, где еще и выкурил несколько сигарет с наркотиком, а потому заснул, не раздеваясь. Проснувшись, после душа, чашки крепкого кофе и еще одной сигаретки, выкуренной на террасе, Дамиан рассудил, что свежий воздух вершин будет ему весьма на пользу. На обратном пути Рико собирался купить накат для работы с доской. Дело это непростое и требует твердой руки.

Рико рисовал в стиле БД. [19] БД (BD) — от французского «Bande Dessinee» («рисованная лента») — особый жанр, близкий к комиксам. Но если французскому художнику, работающему в этом жанре, сказать, что он рисует комиксы, то этот человек очень обидится.

Это замечательное умение позволяло ему трудиться на дому и жить в свое удовольствие. Его черно-белые работы, выполненные в очень мрачной гамме, пользовались успехом, и он быстро приобрел известность в узком мирке независимых рисовальщиков комиксов. Рико увлекался горными лыжами, альпинизмом, горным велосипедом, прыжками со склонов на парашюте и очень любил путешествовать, а потому счел Сен-Мартен идеальным местом для жизни. Профессия и современные средства коммуникации позволяли ему поселиться вдалеке от Парижа, где располагалось издательство «Анфер» — «Преисподняя». Он появлялся там с полдюжины раз в году. Поначалу жителям Сен-Мартена было никак не привыкнуть к его карикатурному виду: к черно-желтым мексиканским косичкам, к бандане и пончо цвета апельсина, к многочисленным пирсингам и малиновой бородке. Летом они получили возможность полюбоваться сногсшибательной трехцветной татуировкой, покрывавшей все его тело. Ни шорты, ни майка-дебардер не скрывали этого истинного произведения искусства. Тем не менее Рико признали своим. Он был не только талантливым рисовальщиком, но и обаятельным человеком, с острым, но не обидным юмором, с необыкновенной деликатностью общался с соседями, в особенности с детьми и стариками.