Паоло Ди Реда - Лабиринт тайных книг

— Пожалуй, да. Я об этом не подумал. Во всяком случае, она искала именно ту комнату, где находится скульптура ящерицы.

— Видишь? Откуда она могла узнать о ней?

— А ты ей, случайно, не говорил? Помни, мы, проводники, не должны сообщать ничего, что…

— Шутишь?! Лучше скажи, что ты сделал дальше.

— Жаклин стояла перед дверью комнаты и пыталась ее открыть, но, разумеется, не смогла, дверь закрыта на ключ. Тогда я подошел и спросил: «Хочешь сюда войти?» Она ответила «да», совершенно не обратив внимания на то, что я появился в крематории ровно тогда же, когда и она. Казалось, будто она в трансе. Едва мы вошли в комнату, она без всяких колебаний направилась к статуе и попыталась вынуть оттуда содержимое. Абсолютно понятно, что она знала о медальоне. Я взял ее за руку, сдвинул планку в нижней части ящерицы, открыл тайничок и дал ей возможность взять то, что она искала.

Раймон в шоке:

— Значит, сейчас амулет у нее в руках… Знаешь, что это значит? Что у нас больше нет времени!

— Но мы ничего не знаем о месте встречи, и они тоже блуждают в темноте, как и мы. Может, пора помочь ей, открыться, сказать, кто мы такие?

— Сейчас это невозможно, Марсель. Жаклин должна дойти до всего сама, иначе ничего не получится. Мы можем лишь следовать за ней, быть рядом и охранять ее, чтобы с ней ничего не случилось.

— Тогда не остается другого выбора — только ждать, когда она сама приведет нас в то место, где все решится.

— Не знаю. У меня ощущение, что мы упускаем что-то важное.

— Это просто страх, Раймон. Так всегда бывает, когда приближаешься к цели, к которой шел слишком долго. Возникает страх, что все окажется просто карточным домиком, готовым рухнуть в любую минуту. Мы не знаем, где грань между реальностью и плодами нашего воображения.

— Ты мудро обо всем рассуждаешь, Марсель. Но я привык доверять своей интуиции. Мне бы не хотелось прибыть на встречу неподготовленным.

Марсель тоже боится. Он столько ждал этого момента. С самого детства. И сейчас он не хочет даже думать, что Жаклин может ошибиться. Потому что это их последний шанс.

Сжимаю в руках медальон и вдруг слышу в голове эти странные, загадочные строки. Чувствую огромную тяжесть, будто на меня навалились все страдания мира. Готовится что-то ужасное — медальон не оставляет сомнений. Что-то ужасное, что заставит страдать огромное количество людей, что станет угрозой для всего мира. Начнутся новые воины, прольется много крови. Мне страшно… но я спокойна. Не все, происходящее со мной, плохо. Постепенно проясняются темные стороны моей жизни. Я начинаю понимать, что сейчас вокруг меня творится.

Клошар с Вогезской площади сказал, что он всего лишь друг моего отца. Перед смертью Джим Моррисон взял с него обещание, что когда-нибудь, если он встретит девушку, попавшую в такую ситуацию, в какую попала я, он поможет ей. Я заплакала, потому что мечта о живом отце осталась лишь мечтой. Все, что я теперь могу, — постараться узнать о нем как можно больше и сохранить это в памяти.

Медальон вибрирует. Я не должна бояться. Иду в зал, где висит картина Альдуса, и там на меня накатывает — я вижу башню. Очень высокую. Это башня замка. Туда я должна направиться, я ощущаю это совершенно четко. Но где она находится? Во Франции так много замков, и почти все с башнями. Неожиданно исчезает свет, озарявший картину, но медальон продолжает вибрировать. Я подхожу к ящику с материалами Альдуса, куда я положила дневник моего отца. Когда я беру в руки блокнот, на пол падает маленький листок. Я не замечала его раньше. Читаю, и строки сильно меня трогают. Это духовное завещание Джима Моррисона, моего отца.

«Из любви к Анн и к ее драгоценному дару прошу вас, напишите на моей могиле эту фразу на греческом: „КАТА TON ΔAIMONA EAYTOY“, чтобы однажды моя дочь смогла это понять».

Нет сомнений, дар — это я. И этот человек действительно был моим отцом. Плачу от боли и радости. Первый раз в жизни плачу о моем отце. Вспоминаю о бабушке. Я должна немедленно ей позвонить.