Паоло Ди Реда - Лабиринт тайных книг

— Для художницы ты слишком импульсивна. Что случилось?

— Ничего. Просто появился кое-кто, кого я не хотела бы видеть. Он ищет меня…

— Неразрешенные сентиментальные проблемы?

— В каком-то смысле — да.

Лучше не уточнять.

— Ты пошла на могилу Шопена из-за спектакля? — спрашивает Марсель, меняя тему разговора.

— Да, я хочу сделать зарисовки надгробий знаменитостей, но только тех, которые каким-либо образом связаны между собой. Мне интересно выявлять в живописи совпадения, которые предоставляет нам реальность.

Марсель пытается понять, где мы находимся: трогает кусты, потом цветы, могилу, которая явно ему знакома:

— Невероятно!

Я поднимаю глаза и понимаю, что мы находимся за какой-то часовней.

— Невероятно! — повторяет он.

— Что? — спрашиваю я.

— Мы за часовней Марии Валевской.

— Что в этом невероятного? За исключением того, что ты узнаешь могилы, просто дотронувшись до них.

— Ты специально пришла на могилу Шопена, человека, которого похоронили без сердца. Здесь, на кладбище Пер-Лашез, захоронено только его тело, а сердце находится в одной из церквей в Варшаве.

— И что же?

— А могила Марии Валевской хранит только сердце. Ее тело покоится в Польше. Все как раз наоборот. И потом, они оба поляки. Неплохое совпадение, не так ли?

— Мария Валевская, любовница Наполеона? Я прочла в буклете трогательную историю о ее судьбе.

— Да, именно она была любовницей основателя этого кладбища.

— Марсель, извини, откуда ты так хорошо знаешь все эти истории?

— Я вырос здесь. Знаю все могилы, каждую из них. Мой отец — охранник этого кладбища.

О, разумеется! Марсель Дюпон! И та же фамилия у человека, который показал мне могилу спиритиста Кардека. Значит, это его сын… нужно быть осторожнее.

— Хочешь провести эксперимент с компьютером? В детстве я делал это часто, правда без компьютера. Это игра совпадений и случайностей — собираются данные и ищутся связи между событиями, вещами, людьми, с первого взгляда очень далекими друг от друга. Например, персонажи, похороненные здесь… Тут можно открыть много интересного и неожиданного. Подумай только, Шопен и Валевская — оба из Польши, и их сердца как бы «перекрестились» между Парижем и Варшавой. Разве не странно?

— Да. Это интересно, но не уверена, что сработает. Может, наоборот, помешает моим идеям.

— Понимаю. Но все равно попробуй. У меня есть компьютер, которым я все равно больше не могу пользоваться. Врач запретил. Можешь прийти ко мне, или я дам его тебе на время. Главное, чтобы ты рассказала потом о результатах. Ничего не опуская! Меня всегда интересовали связи между похороненными здесь людьми. Часто это были исключительные личности с исключительной судьбой. И еще очень странная вещь: кажется, что сама история выбрала это место для встречи знаменитых иностранцев, не правда ли?

Задумываюсь на минуту. Да, Марсель прав, здесь действительно много известных персонажей, особенно художников и артистов, из разных стран.

— Удивительно! — продолжает Марсель. — Каждый из них мог бы вернуться на родину, но всем им выпало упокоиться здесь. Россини, Беллини и Керубини, Модильяни и Макс Эрнст, Оскар Уайльд и Сара Бернар, Айседора Дункан, Шопен и Джим Моррисон… — Он неожиданно останавливается. — Пойдем, прошу тебя, я дам тебе компьютер.

— Не стоит, Марсель. Вряд ли сейчас подходящий для этого момент. У меня голова занята совсем другим. И потом, я боюсь, тот человек, который следил за мной, все еще где-то рядом.

— А я думаю, все наоборот. Для твоей картины это очень важно. И она будет прекрасной.

Выглядываю из-за кустов и, к счастью, не замечаю ничего подозрительного.

Иду за Марселем, не зная, правильно ли поступаю. Но может, именно это мне сейчас и нужно — отдаться на волю случая, не представляя, куда он меня приведет.

Альдус проснулся весь в поту, с колотящимся сердцем. Ему приснился ужасный кошмар, казавшийся совершенно реальным. Еще в полусне он включил ночной свет, стараясь не разбудить жену и маленького Раймона. Посмотрел на часы, было шесть утра.

Ему приснился Джим, лежащий на кровати с белой маской на лице. Он не мог разобрать, была ли это просто театральная трагическая маска или погребальная.

Альдус с трудом приходил в себя, сон отпускал его, но беспокойство оставалось.

Комната неожиданно наполнилась запахом жасмина, долетевшим из окна, настолько сильным, что он вызывал тошноту.