Тэми Хоаг - Забыть всё

— А ваши клиентки не жаловались ни на кого конкретно? — поинтересовался Мендес.

— Есть два-три постоянных обидчика. Спросите своего босса.

— А кто-нибудь из женщин жаловался, что полицейские, остановивший их, вел себя некорректно?

Томас пристально посмотрела на него.

— Вы считаете, что кто-то из ваших коллег…

— Нет, мэм, — сказал Хикс. — Мы всего лишь пересказываем мысль, высказанную мимоходом.

Она нахмурилась и медленно пошла к двери.

— Я хочу проверить, как там Карли.

Все трое стояли около палаты Карли Викерс, глядя на нее через стекло. Ничего не изменилось. Молодая женщина лежала на кровати, а трубки и провода соединяли ее с аппаратами и пакетами с жидкостями и кровью. Она выглядела худой и бледной, словно привидение, мираж, который может растаять в мгновение ока.

— Врач сказал мне, что она скорее всего не сможет ни видеть, ни слышать, — тихо произнесла Томас. — Представляете, какой одинокой она себя чувствовала? Как страшно ей было думать, рядом это чудовище или нет, и что сделает дальше.

Она вздрогнула и отпила кофе, чтобы унять внезапную дрожь. Мендес заметил в ее левой руке золотую цепочку с кулоном, которую она просила с утра. Она терла фигурку женщины, зажав ее между большим и указательным пальцами с таким же отстраненным видом, с каким обычно его мать перебирала бусинки четок, — этот жест выражал удовлетворенность и, возможно, надежду.

— Ее мать скоро приедет, — сказала она, глядя на свои часы. — Ей пришлось дожидаться кого-то, кто смог бы привезти ее сюда. Что мне ей сказать? Ваша дочь пришла ко мне за помощью, и вот что из этого вышло?

— Вы не должны винить себя, мэм, — произнес Хикс. — Вы сегодня спасли ей жизнь.

— Надеюсь, — пробормотала она.

В палату вошла медсестра, чтобы проверить показания мониторов и сделать записи. Когда она положила пальцы на запястье Карли Викерс, чтобы проверить пульс, произошло неожиданное. Женщина из комы внезапно вернулась к жизни, ее руки и ноги затряслись. Мониторы будто взбесились. Сестра вскрикнула и отскочила.

Джейн Томас вбежала в палату, зовя Карли Викерс и совершенно забыв, что та не могла слышать.

Прибежали медики. Врач приказал принести успокоительное.

«Паника», — подумал Мендес, наблюдая за происходящим. Карли Викерс вышла из комы, и ее охватила паника. Она не понимала, где находится. Не видела, кто прикасается к ней. Не слышала, как ей говорят, что все будет хорошо, что она в безопасности.

Успокоило ее только то, что Джейн Томас вложила в ее ладонь золотой кулон и сомкнула ее пальцы, прижав их к фигурке женщины, победно вскинувшей руки.

В этот день «Доджеры» проигрывали сент-луисским «Кардиналам» в третьей игре Национальной лиги. Почему-то это событие осталось в памяти Томми до конца жизни как одно из самых значимых.

Боб Уэлш пропускал подачи. Дэнни Кокс удачно подал, и Кен Дейли отбил. Второй бейсмен Сент-Луиса Томми Герр единственный раз отбил мяч на втором иннинге.

Однако все это было не важным в тот момент. «Доджеры» все равно шли впереди на две игры, а у Томми было свидание — как бы. Его отец сказал по секрету, пока они смотрели игру, что они увидятся с мисс Наварре, когда его мать отправится на одно из своих бесконечных заседаний.

Это была очень радостная новость, потому что мисс Наварре разыскала его отца и специально спросила у него разрешения встретиться с Томми и поговорить о происходящем. Она волновалась, что он что-нибудь мог понять не так. Хотя сегодня даже не надо было идти в школу, а мисс Наварре прикладывала столько усилий, чтобы повидаться с ним на выходных. Томми не ощущал себя таким важным с тех пор, как победил на школьной олимпиаде научных проектов в четвертом классе.

Он дождался, пока мать тщательно соберется на свою встречу, а потом быстро принял ванну и надел свои самые лучшие серые брюки, рубашку и свитер. Это был особый случай. Мисс Наварре выкраивала для него время в свои выходные, и самое меньшее, что он мог сделать для нее, это великолепно выглядеть.

Он даже приготовил подарок для нее, хотя и не был уверен, что у него хватит смелости отдать его ей.

Он думал и думал о том, что произошло накануне, и решил, что во всем виновата мать, а не мисс Наварре. Мать истолковала намерения мисс Наварре превратно, потому что именно так был устроен ее мозг.

Мисс Наварре не считала, что его отец серийный убийца, иначе не разговаривала бы с ним сегодня. В общем, то, что сделала его мать накануне вечером — накричала на мисс Наварре при всех, — было неправильно и плохо.