Коди Макфейден - Человек из тени

После смерти Энни я еще не оплакивала ее по-настоящему. Теперь я рыдаю и не могу остановиться.

Это молчаливые слезы, реки, бегущие по щекам. Я оплакиваю смерть человека, который, как и Мэтт, знал обо мне все. Я осталась одна в этом мире. Осознавать это невыносимо.

«Энни, — думаю я, — ты этого не заслужила».

Я не вытираю слезы. Я их не стыжусь. Они естественны.

Видео заканчивается. Все молчат.

— Поставь еще раз, — прошу я.

Поставь еще раз, потому что дракон внутри меня просыпается.

И я хочу, чтобы он проснулся в ярости.

— Давайте проясним один вопрос, — говорит Алан. — Он не просто снял это видео, он его отредактировал?

Лео кивает:

— Ага. Но не на этом компьютере. Жесткий диск здесь недостаточно большой, да и нет программ для редактирования. Очевидно, он принес с собой мощный лэптоп.

Алан присвистывает:

— Ничего себе. Это означает, что он сидел и редактировал это видео, в то время как ваша подруга лежала тут мертвая и Бонни на него смотрела. Или еще хуже.

Никто никак не прокомментировал мои слезы. Я чувствую себя опустошенной, но я уже реагирую.

— Он холоден, собран, компетентен, технически образован, и он реально существует.

— Что вы хотите этим сказать? — спрашивает Лео.

Я смотрю на него:

— Как человек, он перешел линию, возврата для него нет. Он в восторге от того, что делает. Это его бодрит. И ты ведь никогда не ограничишься одним разом, если что-то тебе действительно нравится.

Он оторопело смотрит на меня. Эта мысль поражает его.

— И что теперь?

— Теперь вы все убирайтесь, и мы позовем сюда Джеймса.

Я слышу свой собственный голос, замечаю его холодность. «Ну вот, — думаю я. — Начинается. Это все еще во мне. Верно?»

Чарли и Лео в недоумении. Алан понимает. Он улыбается, и улыбка у него счастливая.

— Ей с Джеймсом нужно пространство. Мне заменить Джеймса у медиков? — спрашивает он.

— Угу…

Мой ответ неопределенен и сух. Я почти не замечаю, как они уходят. Мой рассудок — огромное открытое пространство. Взгляд устремлен вдаль.

Потому что скоро подойдет темный поезд.

Я уже слышу его вдалеке — чух-чух, чух-чух, чух-чух. Он выбрасывает клубы черного дыма, состоящего из жара и тени.

Я повстречалась с темным поездом (так я его называю) во время моего первого дела. Мне трудно его описать. Поезд жизни мчится по рельсам нормальности и реальности. Большая часть человечества ездит на этом поезде от рождения до смерти. Он заполнен смехом и слезами, трудностями и победами. Его пассажиры не идеальны, но они стараются.

Темный поезд — нечто другое.

Темный поезд бежит по рельсам, сделанным из хрустящих и хлюпающих вещей. На таком поезде ездят люди вроде Джека-младшего. Он заполнен убийством, сексом и воплями. Это большая черная змея на колесах, пьющая кровь. Если вы спрыгнете с поезда жизни и пробежите через лес, вы сможете найти темный поезд. Вы можете идти рядом с рельсами, бежать рядом, когда он будет проходить мимо, мельком увидеть рыдающее содержимое его товарных вагонов. Вскочите на подножку, пройдете по заполненным трупами вагонам и через шепот и кости дойдете до машиниста. Машинист и есть тот монстр, которого вы преследуете. Он имеет множество обличий. Он может быть приземистым, лысым и пожилым. Он может быть высоким, молодым и кудрявым. Иногда он может быть женщиной. В темном поезде вы видите машиниста в его натуральном обличье, таким, какой он есть, без фальшивой улыбки и костюма-тройки. Вы смотрите во тьму, и в тот момент если не моргнете, то все поймете.

Убийцы, за которыми я гоняюсь, вовсе не тихие и не улыбчивые. Каждая клетка их тел — нескончаемый, вечный вопль. Они издеваются, они злобствуют, они по шею в крови. Они могут мастурбировать, пожирая человеческую плоть, и стонать от наслаждения, когда мажут себя человеческими мозгами и фекалиями. Их души не парят. Они скользят, дергаются и ползают.

Попросту говоря, темный поезд есть то место, где я мысленно снимаю с убийцы маску. Где я смотрю и не отворачиваюсь. Это такое место, где я не отступаю, не ищу отговорок или причин, но вместо этого принимаю. Да, в его глазах черви. Да, он пьет слезы убитых младенцев. Да, здесь нет ничего, кроме насилия.

— Любопытно, — заметил доктор Хиллстед во время одной из наших бесед, когда я рассказала ему про темный поезд. — Полагаю, моим вопросом — и моей заботой, Смоуки, — будет следующее: когда вы садитесь в этот поезд, что мешает вам остаться там навсегда, стать машинистом?