Коди Макфейден - Человек из тени

— Да, сэр. Поняла.

Он бросает на меня последний быстрый взгляд.

— Вам, ребята, надо успеть на самолет. Убирайтесь отсюда.

Я быстро следую за Келли, пока он не передумал.

— Очень бы хотела знать, как тебе это удалось, лапонька, — бормочет она, обращаясь ко мне. — Что касается меня, то знай: это твое шоу, пока сама не откажешься.

Я не отвечаю, занятая мыслью: «Не делаю ли я ужасную ошибку, возвращаясь в команду?»

— С каких это пор нам полагается частный самолет? — спрашиваю я.

— Помнишь, я говорила тебе, что мы работали над двумя похищениями и нашли одну девочку живой? — говорит Келли.

Я киваю.

— Дон Пламмер — отец той девчушки, которую нам удалось выручить живой. У него небольшая авиационная компания: торговля самолетами, летная школа и что-то еще. Пламмер предложил нам в качестве благодарности реактивный самолет, от чего мы, разумеется, отказались. Тогда он — кстати, без наших намеков — написал письмо директору, где заявил, что всегда готов предоставить нам самолет по низкой цене. — Она пожала плечами и обвела широким жестом салон. — Так что если нам нужно куда-то срочно попасть…

Я окидываю взглядом нашу команду и вижу нового человека. По молодости лет он мало годится в агенты ФБР. Он выглядит так, будто ему не хватает серьги в ухе и жевательной резинки во рту. Я присматриваюсь и замечаю, что мочка левого уха у него проколота. Господи, наверное, он носит серьгу в свободное от работы время. Юноша — из отдела, занимающегося компьютерными преступлениями. Он весь какой-то взъерошенный и невыспавшийся. Чужой.

Я оглядываюсь.

— А где Алан? — спрашиваю.

Из передней части салона доносится рычание:

— Я тут.

Все, больше ничего.

Я смотрю на Келли, вопросительно подняв брови. Она пожимает плечами:

— Что-то его грызет. Он уже на аэродроме выглядел довольно раздраженным. — Она смотрит на Алана и качает головой: — Я бы пока его не трогала, лапонька.

Я смотрю туда, где прячется Алан. Мне хочется что-нибудь сделать для него. Но Келли права, лучше его сейчас не трогать. Кроме того, нужно, чтобы меня поскорее ввели в курс дела.

— Рассказывай. Что мы имеем?

С этими словами я поворачиваюсь к Джеймсу. Он смотрит на меня, и я вижу в его глазах враждебность. От него так и пышет неодобрением.

— Тебе здесь не место, — говорит он.

Я складываю руки на груди и смотрю на него:

— Верно, но тем не менее я здесь.

— Это нарушение правил. В этом расследовании ты будешь помехой. У тебя наверняка еще нет разрешения психиатра, правильно?

Келли молчит, и я благодарна ей за это. С Джеймсом я должна разобраться сама.

— Заместитель директора Джонс дал мне разрешение на работу. — Я хмурюсь. — Господи, Джеймс, Энни Кинг была моей подругой.

Он тычет в меня пальцем:

— Тем более ты не должна быть здесь. Ты лично заинтересована в расследовании и можешь все напортить к чертям собачьим.

Мне неудобно, что чужак присутствует при этой сцене. Наверное, он возмущен тем, как Джеймс говорит со мной. А у меня уже выработался своеобразный иммунитет. Я говорю себе: «Это Джеймс. Он такой и другим не будет». Самовнушение помогает. Я чувствую, как во мне просыпается холодность, которой я всегда пользовалась при контакте с Джеймсом, чтобы призвать его к порядку. Я холодно смотрю на смутьяна:

— Я здесь. И не уйду. Тем более что некуда. Смирись и сообщи мне все подробности дела. Кончай выпендриваться.

Он молча изучает меня, затем устраивается поудобнее в кресле и еще раз неодобрительно качает головой. Но я уже знаю: он сдался.

— Ладно. — Теперь я вижу, как он сосредотачивается. Перед ним не лежит досье, но его компьютерный мозг и не нуждается в подсказке. — Тело нашли вчера. Похоже, убили ее три дня назад.

Я вздрагиваю.

— Три дня?

— Да. Копы в Сан-Франциско получили письмо по электронной почте. С приложением. Ее фотографиями. Они поехали, чтобы проверить, и нашли труп и ребенка.

Сердце дико колотится, к горлу поднимается желудочный сок. Кажется, меня сейчас стошнит.

— Ты хочешь сказать, что Бонни три дня находилась рядом с мертвой матерью? — Я произношу эти слова слишком громко. Не кричу, но около того.

Джеймс спокойно смотрит на меня и продолжает излагать факты:

— Хуже. Убийца привязал ее к трупу матери.

Я сглатываю тошноту, ощущение омерзительное. Прижимаю ладонь ко лбу.

— Где сейчас Бонни?

— В местной больнице, под охраной. Она в кататонии. Не сказала ни слова с того момента, как ее нашли.